#Буквы пообщались с министром юстиции Павлом Петренко о ходе реформ, начатых его ведомством.
С министром Павлом Петренко #Буквы встретились 8 сентября. Сейчас его можно назвать “старожилом” украинского Правительства. На должность в Кабмин Петренко пришел с командой Арсения Яценюка после Евромайдана в начале 2014 года и с тех пор пережил уже три переформатирования Кабинета министров, как и еще один из соратников экс-премьера Яценюка, министр МВД Арсен Аваков.
Петренко – выходец из адвокатской среды. С 2009 года возглавлял юридический департамент партии “Фронт перемен” Арсения Яценюка. В 2012 был впервые избран в Парламент по списку Всеукраинского объединения “Батькивщина”. А после победы Евромайдана 27 февраля 2014 года 35-летний Павел Петренко возглавил Министерство юстиции Украины.
До прихода Петренко на должность Министерство юстиции с периода создания было органом с огромным штатом сотрудников и не отличалось значительными реформами. Сейчас можно утверждать, что среди ряда реформ, которые реализуются сегодня в Украине, важное место занимают реформы в системе юстиции. В частности, к заслугам Министерства юстиции можно отнести судебную реформу, реформу регистрационной службы, реформу люстрации, антикоррупционные реформы. Другие реформы сферы юстиции уже также на старте. #Буквы узнали у министра Петренко о шансах принятия закона о спецконфискации, о создании в Украине Антикоррупционного суда и о прогрессе реформ его ведомства в целом.
– Что сейчас с законом о люстрации? В июне была информация, что Конституционный суд намерен отменить люстрацию. Отменит или нет?
– По состоянию на сегодня никаких сигналов о том, что Конституционный суд планирует продолжить рассмотрение дела и тем более отменить этот закон, нет. Поэтому закон действующий. Он распространяется на всех без исключения лиц, которые подпадают под люстрацию. И те лица, которые были в ближайшем окружении Януковича, следующие 10 лет не имеют права занимать любую должность в государственных органах власти.
Это именно то, что не нравилось регионалам. Именно это причина того, что Оппоблок и их так называемые приближенные эксперты со всех сил старались дискредитировать люстрацию. Но у них это не получилось, потому что люстрация выполняла свою историческую миссию. Пока не были созданы антикоррупционные органы, люстрацией необходимо было не допустить на государственную службу ближайшее окружение Януковича, чтобы не произошло реванша. Эта историческая миссия выполнена. Несколько тысяч высших руководителей государства, которые были в близком окружении Януковича, не имеют возможности на сегодняшний день занять любую должность, даже секретаря Киевсовета, для примера. Поскольку есть запрет в отношении таких лиц.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Люстрация в Украине: планы и реальность
Поэтому люстрация, как я считаю, свою миссию выполнила. Конечно, парламент, для того, чтобы не допустить в будущем попыток отмены этого закона (а такие попытки конечно будут периодически предприниматься, так как планов реванша Партии регионов и Оппоблока никто не отменял), должен внести изменения, которые мы внесли и которые уже год ждут своего времени. Каждый раз, когда я встречаюсь с представителями фракций, то подчеркиваю им – что помимо ряда экономических, антикоррупционных законов, той же спецконфискации, которая также сейчас на повестке дня, Парламент должен выполнить свой долг перед украинским обществом и внести изменения к закону о люстрации, которые согласованы нами с европейскими экспертами.
– Что это за изменения?
– Изменения на самом деле имеют технический характер. Но они важны для того, чтобы не было никаких оснований спекулировать, что этот закон не соответствует каким-то европейским стандартам.
Первое основное изменение – это создание независимого органа, который контролирует процесс люстрации. Это было требованием Венецианской комиссии. Мы с этим согласились.
Второй блок вопросов – это вопросы специальной процедуры люстрации судей. Тогда, когда принимался закон, это было актуально. Так как мы понимали, что без очищения судебной системы будет трудно делать любые другие изменения в стране. Сейчас это не проблема, потому что специальная процедура люстрации судей все равно взаимосвязана с нашей судебной реформой. Судебная реформа, которая уже является реальностью, очень эффективно очищает судебную систему. Судьи массово бегут со своих должностей, боятся показать свои доходы, боятся проходить переаттестацию, идти на конкурсы. И это очень хорошо. То есть происходит в наших нынешних реалиях очищение судебной системы даже более активно, чем посредством механизма люстрации.
– Также была информация, что Конституционный суд хочет отменить не весь закон, а лишь отдельные его статьи…
– Та информация, которая была в СМИ, ее подтвердить или опровергать трудно, поскольку СМИ получили определенный проект документа. Но исходя из того проекта, который попал на всеобщее обозрение, мы видим, что Конституционный суд как раз хотел отменить те положения закона, к которым не было никаких замечаний Венецианской комиссии, но к которым было больше всего замечаний у представителей Партии регионов. Это вопрос относительно запретов высшим чиновникам времен Януковича занимать любые должности. Очень хорошо, что тогда в июне гражданское общество поддержало Министерство юстиции и сплотилось, журналисты сплотились и не дали возможности Конституционному суду в летний период, так называемый тихий период, принять такое, мягко говоря, спорное решение.
– Вы сказали, что уже есть наработанный законопроект с изменениями в закон о люстрации…
– Он уже давным-давно в Парламенте.
– Когда депутаты могут взяться за его рассмотрение?
– Депутатам нужно 15 минут времени, чтобы закрыть этот вопрос.
– Но они не хотят?
– Относительно того, почему Парламент не голосует за этот закон. Хотя, я еще раз повторю, и Кабинет Министров, и Министерство юстиции, я лично на всех согласительных совещаниях подчеркиваю, что изменения в закон о люстрации – это один из приоритетных законопроектов, которые нужно проголосовать.
А депутаты, наверное, просто забыли, что большинство из демократических фракций, которые входили в коалицию, пришли в Парламент в том числе на принципах того, что будет проведена люстрация. И я думаю, что украинцы имеют хорошую память и будут давать оценку тем политикам, которые рассказывали, что надо провести люстрацию, а сейчас отказываются или тихо ее саботируют. Потому что я по-другому это не могу назвать – когда Парламент почти год не голосует текст закона, согласованный с экспертами Венецианской комиссии, который прошел множество обсуждений в экспертной среде, в гражданском среде.
Я надеюсь, что все же на этой сессии руки у Парламента дойдут и до этого закона, так же, как и до закона о спецконфискации, который тоже фактически нацелен на восстановление справедливости и возвращение средств, украденных Януковичем и его окружением у украинского народа. И это будет тест для действующих политиков и возможность украинцам дать им оценку по реальным действиям, а не по популистским высказываниям, лозунгам, которые у них очень хорошо получаются.
– Относительно закона о так называемой спецконфискации. Известно, что сейчас уже есть наработанный новый правительственный законопроект, если я не ошибаюсь, вашим заместителем Антоном Янчуком.
– Антон Янчук был координатором рабочей группы, которая включала в себя представителей всех демократических фракций. Понимая, что этот вопрос очень сенситивный в Парламенте и есть очень много противников проведения спецконфискации (это серьезные финансово-промышленные группы, которые были приближены к Януковичу и его окружению, и принимали участие в том числе и в коррупционных схемах по выводу средств из Украины), мы приняли решение после нескольких неудачных попыток парламента проголосовать разного рода варианты этого закона сформировать рабочую группу из представителей всех демократических фракций и совместно с европейскими экспертами наработать тот текст, по которому невозможно будет осуществлять спекуляции лицам, которые рассказывали, что якобы спецконфискация – это не европейский, не демократический, не правовой механизм.
Такой текст есть. Такой текст получил заключение экспертов из Европейской комиссии. Более того, эксперты Европейской комиссии по нашей просьбе сделали исключение и обнародовали на своем сайте этот текст заключения для того, чтобы снять любые манипуляции у тех, кто не захочет голосовать. Поскольку абсолютное большинство заключений, которые делаются экспертами Еврокомиссии по тем или иным законопроектам, имеют конфиденциальный характер. Они просто предоставляются органам государственной власти и не предусмотрены для раскрытия широкому кругу. Таким образом тот текст, который наработан рабочей группой, к которому присоединились представители всех демократических фракций, получил положительную отличную оценку наших европейских партнеров.
Сейчас вопрос только один – чтобы Парламент его проголосовал и опять не включились лоббистские группы, которые пытались его каким-то образом оттянуть или похоронить в бюрократических процедурах.
– Одно принципиальное отличие этого законопроекта от предыдущих вариантов – проведение процесса взыскания в рамках гражданского процесса, то есть регулируется Гражданским кодексом. Тогда как в предыдущих вариантах было в рамках Уголовно-процессуального кодекса. Верно?
– Абсолютно верно.
– Почему было принято решение о таких изменениях?
– Мы сделали так, фактически приняв те модели, которые были в странах Европейского союза. Яркий пример – Италия. Италия ввела такой механизм в начале 70-х годов, когда там столкнулись с массовой проблемой мафии, коррупции и сращивания мафии с органами государственной власти. По факту – это то, что было в Украине в течение правления Януковича, когда было трудно отделить представителей криминалитета от органов государственной власти. Они срослись и фактически создали мафиозные группы.
В Италии была похожая ситуация. Тогда итальянские правоохранительные органы и органы юстиции разработали такой механизм, который давал возможность проводить спецконфискацию преступных активов.
Просто объясняя суть этого механизма, расследуется, например, большое уголовное дело против мафиозной группы. Это уголовное дело может иметь сотни эпизодов – вымогательство, рэкет, убийства, запугивания, хищение государственных средств, коррупционные преступления. Это все охватывается одним делом. Фактически это то, что сейчас расследуют наши органы прокуратуры в отношении группировки, которую возглавлял Янукович и его ближайшие соратники. Чтобы расследовать такое дело, нужны годы.
И тогда, когда итальянские правоохранительные органы столкнулись с этой проблемой, они в процессе расследования арестовывали активы. Например, деньги, которые были оформлены на подставных лиц, имущество, которое появлялось у определенных фиктивных компаний от тех или иных коррупционных преступлений. Тогда они приняли решение, что нужно применить специальный механизм гражданской конфискации, когда по конкретному эпизоду, где есть все доказательства, выделяется вопрос относительно ареста активов в отдельный гражданский процесс и в судебном процессе конфискуют эти активы в государственный бюджет на основании того, что лицо не может обосновать их происхождение, а такие активы или средства двигались через подставные фирмы. И не нужно ждать результатов расследования всех несколько сотен эпизодов.
Та же ситуация была в Украине в соответствии с нашим законодательством и еще пока существует сейчас. Для того, чтобы провести конфискацию преступных активов, надо закончить расследование всего дела – по 100 или 200 эпизодам. Этим пользуются, в частности, и те представители регионалов, которые сейчас под следствием, которые сбежали в Россию, но через своих адвокатов пытаются затянуть процесс.
Поэтому я напомню, что Министерство юстиции ввело процедуру заочного уголовного производства для того, чтобы мы не останавливали процессы даже по тем беглецам, которые сейчас временно скрываются в России. Сейчас мы настаиваем на том, что должна быть эта гражданская спецконфискация, которая даст возможность восстановить справедливость – вернуть в бюджет украинскому народу те десятки миллиардов гривен, которые были украденны окружением Януковича. Сейчас в Украине арестовано не менее 1,5 млрд долл., которые бы помогли профинансировать и армию, и поднять социальные стандарты.
Мы выбрали именно такой механизм, поскольку если у нас будет такой цивилизованный инструмент, который мы сейчас внедряем, который получил положительное заключение Европейской комиссии, то решения украинских судов по этой спецконфискации относительно конкретного чиновника будут признаваться в тех странах, где сейчас арестованы их активы. Это очень важно. Потому что наша задача – конфисковать не только те 1,5 млрд долл. в Украине, они уже арестованы, зафиксированы и должны быть возвращены в бюджет. Наша задача – вернуть в Украину те десятки миллиардов долларов, которые банда Януковича вывела в течение 4 лет. А для этого нужно иметь юридические инструменты и юридическую возможность. Этот инструмент будет признан в странах цивилизованного мира.
Это непопулярные изменения законодательства в Парламенте. Но я сознательно понимал, что мы как Министерство юстиции должны взять лидерство в этом направлении на себя. Поскольку вряд ли депутаты найдут взаимопонимание в этом вопросе. Мы взяли на себя ответственность, сделали этот законопроект, и сейчас основная задача, чтобы Парламент его проголосовал.
Сейчас этот законопроект находится на согласовании в Генеральной прокуратуре. Я считаю, что они являются наиболее заинтересованным органом, поскольку они будут использовать этот инструмент. Надеюсь, что они оперативно согласуют этот текст, тем более, что они принимали активное участие в рабочей группе. Мы сейчас хотим соблюсти процедурные моменты, чтобы было официальное одобрение Генеральной прокуратуры и их следственных подразделений. И после голосования Парламентом этого закона со следующего дня он вступит в силу, а правоохранительные органы должны его использовать.
И так Парламент потерял очень много времени, и мы реально понимаем, что в этом году, даже если этот закон будет принят, условно говоря, в октябре, вернуть по этой процедуре даже те средства, которые есть в Украине, будет очень трудно. Есть судебная процедура, которая продлится несколько месяцев.
– Когда по вашим прогнозам парламент может приступить к его рассмотрению?
– Президент Украины в своем ежегодном обращении к Парламенту выделил этот вопрос как один из приоритетных и обратился к Парламенту с просьбой и требованием максимально быстро принять этот закон для того, чтобы профинансировать армию и наиболее малообеспеченных украинских граждан. При этом депутаты могут дать свои предложения к закону, но эти предложения не должны противоречить выводам европейских экспертов.
И это будет экзамен для тех же популистов, которые выходят ежедневно на трибуну, провозглашают лозунги, что надо спасать страну и помогать людям, но когда речь идет о голосовании за такого рода закон, почему-то стыдливо выходят из зала.
Я рассчитываю, что этот закон должен быть проголосован максимально быстро. Речь идет о сессионных неделях. Он должен был быть проголосован образно говоря еще вчера или более того – еще на предыдущей сессии. И тогда в этом году мы бы имели шанс на то, что прокуратура уже бы конфисковала первые средства в бюджет.
Реалистично, до октября месяца это можно сделать. Было бы желание. Потому что этот законопроект уже максимально обсужден, обдискутирован, подготовлен рабочей группой из представителей всех фракций. Представители всех фракций были в рабочей группе, они все имели тексты законопроекта и согласовали окончательный текст еще в июле. Думаю, при политической воле этот законопроект можно было бы проголосовать за один сессионный день – провести через комитет и проголосовать сразу в целом.
Будем видеть подлинность намерений каждой фракции. Фракция “Народного фронта” уже полгода добивается того, чтобы этот закон был принят.
– С 1 сентября была запущена система е-декларирования, запуск которой сопровождался скандалами. В результате получилось две версии: власть срывает запуск и разработчик предоставил некачественный продукт. Почему, на ваш взгляд, система все же не заработала в анонсированные сроки?
– Я могу давать оценку ситуации как один из соавторов закона “О предотвращении коррупции” и человек, который фактически продвигал много таких инициатив в Парламенте.
Первое – хорошая новость: сейчас эта система работает и это уже данность. И слава Богу, что мы прошли испытание и заблокировали работу системы в период ее недостаточной готовности. Действительно, система была не готова по состоянию на 15 августа, были технические вопросы в программе.
Почему так произошло? Сейчас можно давать много оценок этой ситуации. Озвучу свою. Когда формируется новый орган, НАПК – это новый орган, и этот новый орган с первых дней своей работы получает огромный объем ответственности и задач (начиная от помещения, набора людей, нахождения серверов, запуска одной из самых масштабных электронных систем фиксации данных), то конечно, могут быть определенные трудности.
Самое важное, могу констатировать, что у основных политических игроков, которые ответственны перед украинским обществом и нашими международными партнерами, не было никакого умысла остановить процесс электронного декларирования. Это свершившийся факт. И то, что были технические трудности 15 августа, – так случилось. Думаю, если будут определенные расследования правоохранительных органов, они, возможно, установят виновных. Но на самом деле это, вероятно, было большим стечением обстоятельств.
Хорошо, что и Правительство, и Президент включились в этот процесс, мы быстро смогли помочь этому новому коллегиальному органу НАПК исправить ситуацию, и с 1 сентября процесс запустился. Украина показала, что мы способны выполнять свои обещания перед нашими международными партнерами.
Думаю, что каждая страна с таким большим государственным аппаратом такого рода новации проходила с определенными и техническими сложностями, и с определенными человеческими факторами. Сейчас мы имеем электронную систему декларирования, которая функционирует, которая защищена, которая имеет сертификат, в которую подаются декларации. Это уже та реальность и та данность, которую, конечно, не хотело очень много политиков, членов Парламента, которые рассказывают о сильном желании бороться с коррупцией, а на самом деле хотят бороться с коррупционными действиями кого-то, только не со своими.
– 1 сентября в СМИ распространялась информация о том, что есть неполадки в функционировании системы. Вам что-то известно об этом?
– По состоянию на сегодня последние официальные заявления Национального агентства по вопросам предотвращения коррупции (НАПК) подтверждают, что никаких технических неполадок нет. Действительно, в первые часы работы некоторые технические моменты были, но они были очень быстро исправлены. Там была проблема не в системе, а в электронных ключах пользователей. Потому что в Украине действует несколько типов электронных цифровых подписей электронных ключей, которые выдавались различными органами. Но сейчас, насколько я знаю, технические сотрудники НАПК решили эту проблему и в программе уже работают государственные служащие, которые вносят туда свои декларации.
– Уже были озвучены заявления о необходимости внесения изменений в систему е-декларирования. Вам известно, о каких именно изменениях идет речь и какие изменения в систему е-декларирования, по вашему мнению, были бы уместны?
– Мне неизвестно, о каких изменениях шла речь. Я только слышал в экспертной среде и от народных депутатов ряд опасений о том, что эта система может создать предпосылки для увеличения уровня преступности.
Могу сказать официально, что Правительство Украины не будет вносить никаких изменений в закон о предотвращении коррупции в этой части. Это принципиальная позиция украинского Правительства, так как мы выполнили блок обязательств перед нашими европейскими партнерами по запуску тех антикоррупционных механизмов, которые были в плане либерализации визового режима.
Если кто-то в Парламенте среди депутатов сможет четко публично аргументировать любые изменения к закону о предотвращении коррупции, то это возможно только в одном формате – когда такие депутаты покажут свой проект закона, когда такие депутаты пригласят к этой дискуссии по поводу своего проекта закона представителей ЕС, посольства ЕС в Украине, представителей общественных организаций и откровенно обсудят, какие изменения к закону являются действительно нужными. Поскольку, действительно, нет идеальных законов. Тем более, что Украина впервые принимала такой сложный, без преувеличения революционный закон о предотвращении коррупции.
Так же было с законом о Национальном антикоррупционном бюро, который мы принимали в 2014 году, а потом вносили изменения, когда бюро заработало и мы увидели реальные пробелы. Тогда же не вызвало никаких дискуссий или ажиотажа то, что потом вносились технические изменения в закон о НАБУ.
Поэтому логично было бы вносить определенные изменения в закон о предотвращении коррупции в части электронного декларирования, если потенциальными авторами этих изменений будет проведена публичная дискуссия. Если изменения являются разумными, никоим образом не сворачивают объемов декларирования или механизмов контроля за госслужащими, а, например, усиливают или совершенствуют полномочия того или иного органа, или же уточняют положения этого закона, – почему бы и нет?
Я лично являюсь противником ограничения объемов декларирования. Содержание декларации уже есть данностью, поскольку в таком формате уже подали декларации много людей.
А те депутаты, которые желают вносить какие-то изменения, должны выходить с публичной дискуссией. Или же вообще не трогать этот закон, а за время его действия мы увидим возможные недостатки, которые нужно будет исправить в следующем году.
– Член фракции “Народного фронта” Татьяна Донец на днях внесла в Верховную Раду законопроект, который предусматривает определенные изменения к электронному декларированию…
– Я прочитал об этом в средствах массовой информации. Могу сказать лишь то, что, во-первых, сейчас депутаты у нас имеют в соответствии с Конституцией право законодательной инициативы. И у фракции “Народного фронта” точно нет ограничений по внесению каких-либо законопроектов. Во-вторых, насколько мне известно, фракция “Народного фронта” не согласовывала положения этого законопроекта, который внесла Татьяна Донец.
То есть это ее собственная инициатива и это не позиция фракции “Народного фронта”. Могу официально заявить как член партии и руководящих органов партии “Народный фронт”, фракция не согласовала этот законопроект.
– В июне ВР приняла эпохальную судебную реформу. Она, в частности, предусматривает создание отдельного Высшего антикоррупционного суда. Но для его cоздания необходимо принятие отдельного закона. Для чего создание отдельного антикоррупционного суда?
– Начну с того, что идея отдельного антикоррупционного суда появилась намного раньше, чем стало возможным принятие изменений в Конституцию. То есть эта идея муссировалась среди гражданского общества, экспертов еще прошлой осенью, когда шансов принять изменения в Конституцию в части правосудия не было. Тогда обсуждался вопрос, чтобы в рамках старого варианта Конституции для недопущения злоупотреблений судьями старой судебной системы в части расследований коррупционных преступлений создать новый независимый судебный орган. И в этот орган набрать по конкурсу судей, которые бы специализировались на категории коррупционных уголовных дел.
Когда ближе к лету я был в рабочей группе по подготовке имплементационного закона по судебной реформе, мы почувствовали, что есть шанс провести судебную реформу и обновить весь судебный корпус. Скажу честно, создание нового антикоррупционного суда по старой Конституции было программой минимум. Мы понимали, что по старой Конституции, мы не могли сменить абсолютно всех судей. Программа максимум, которую мы для себя поставили – принятие судебной реформы, радикальное очищение судебной системы и перезагрузка судебной системы через набор новых людей.
Мы выполнили программу максимум. Сейчас в Украине судебная реформа уже реальность. Она заработает с конца сентября, ее ощутят украинцы. Судебная реформа показала зрелость всех политических институтов: Президента, который был основным лоббистом этой судебной реформы и отказался от большого количества своих полномочий относительно судоустройства, Кабинета Министров и Парламента.
В законе есть четкие сроки: первым через 6 месяцев должен быть создан новый Верховный суд и по завершению не позднее 3-х лет с сентября этого года должны быть созданы все апелляционные суды. То есть я для себя четко понимаю, что через 3 года мы получим совершенно новое лицо судебной системы.
Законом предусмотрено создание Антикоррупционного суда, и я рассчитываю, что члены Парламента вместе с общественностью наработают такой закон. Мы тоже приобщимся к этому процессу. Когда он будет подготовлен, появится в Парламенте, пройдет дискуссию, он должен быть проголосован.
– В феврале этого года Кабинет Министров утвердил создание Национального агентства по вопросам выявления, розыска и управления активами. Как проходит процесс его создания и когда оно все же будет создано?
– Сейчас проходит конкурс на избрание руководителя этого агентства. Организатор конкурса – секретариат Кабмина. Насколько я знаю, конкурс проходит в штатном режиме. Согласно заявлениям членов конкурсной комиссии, они планируют уже в ближайшее время выбрать руководителя, который бы запустил процесс работы этого агентства.
– В этом году?
– Да, в этом году.
– А что с Государственным бюро расследований? Известно, что уже была подача заявок от кандидатов на занятие должностей руководителей. Когда будут известны результаты следующих этапов конкурсного отбора?
– Комиссия заседает систематически. Фактически каждую неделю. Они определяют соответствующий регламенты проведения тестов. Насколько я знаю, они работают в штатном режиме и до конца года планируют завершить конкурс и выбрать руководителей Государственного бюро расследований.
– С 1 января вступила в силу новая редакция закона “О государственном реестре прав на недвижимое имущество” – составляющая реформы регистрационной службы. Законом предусмотрено упрощение процедуры регистрации и урегулирование процедурных вопросов, связанных с передачей полномочий органам местного самоуправления. В то же время в этом контексте ходят разговоры, что упрощение регистрации упростило использование рейдерских схем по отношению к бизнесу. Как вы можете это прокомментировать?
– Это абсолютная неправда и миф. Распространяют эту информацию те группы, которые занимались рейдерством в течение последних 20 лет.
Рейдерство в Украине существовало на протяжении 20 лет. Так сложилось, что и система государственных органов, слабая судебная система, а в дальнейшем, 2000-х годах, и правоохранительная система, которая присоединялась к процессу передела собственности, были очень хорошей почвой для нецивилизованного передела собственности. И в 2013 году представители Партии регионов, которые тогда были в большинстве в Парламенте, под видом либерализации законодательства в сфере регистрации напринимали такие законы, которые фактически дали возможность путем подделки документов компанию забрать достаточно быстро. Они это делали под себя.
В течение двух лет, даже когда мы принимали эту реформу, которая заработала с 1 января 2016 года, отдельные депутаты и группы депутатов наотрез отказались отменять эти так называемые либеральные нормы 2013 года под угрозой, что они завалят всю реформу.
А суть этих норм была достаточно проста. Они пока действующие. Но у меня есть надежда, что до октября Парламент наконец одумается и исправит эту ошибку. Для того, чтобы сменить руководителя компании или владельца компании по положениям действующих законов в редакции 2013 года, достаточно принести на белой бумажке протокол собрания участников с подписью определенных лиц, которые никем не заверяются. Это означает: вы являетесь владельцем какой-либо компании и одновременно директором, приходит какой-то представитель, приносит на белой бумажке решение якобы ваше, с вашей подписью (при этом регистратор не имеет возможности установить подлинность подписи), по новому уставу без печати (тогда тоже поотменяли печати) и подает документы регистратору. Даже если регистратор не является участником преступной схемы, он должен по закону зарегистрировать такое заявление. Но это нонсенс. Если нет удостоверения волеизъявления собственника, это почва для злоупотреблений и рейдерства.
Ранее после использования описанной схемы человек, который терял имущество, обращался в суд и процесс длился годы. С 1 января 2016 года, когда мы ввели новый пакет законов в системе реформы регистрационной службы, мы ввели институт альтернативного админобжалования – или в суд, или к Министерству юстиции. И бизнес, который страдал в течение многих лет, начал подавать жалобы в Министерство. Если раньше человек судился 5-7 лет, то сейчас комиссия Министерства юстиции отменяет такое незаконное действие в течение 2 недель и фиксирует тех лиц, которые принимали участие в незаконных рейдерских действиях.
Но я очень люблю говорить языком цифр и фактов – такова специфика юристов и адвокатов. Что касается статистики, количество рейдерских захватов не увеличилось. В 2013-2014 году в среднем ежегодно происходило около 3 тысяч попыток рейдерского захвата компаний или недвижимого имущества. Около 2,5 тысяч этих попыток были успешными.
В 2016 году, когда начала действовать новая система, к нам поступило всего 900 жалоб, из них было удовлетворено 160, где были действительно незаконные действия. И мы путем этой процедуры сохранили имущество компаниям на сумму около 100 млрд грн. Это представители большого бизнеса – компания “Бунге”, американские инвесторы, “Новус”, “Юникредит Банк”, очень много средних предпринимателей и физических лиц. И рейдерские группы, которые имеют финансовый ресурс, поняли, что сейчас ситуация осложнилась, поскольку комиссия отменяет незаконное действие, передает информацию в правоохранительные органы. И вот они начали кампанию о том, что все якобы стало хуже.
В чем, собственно, проблема. Должна быть жесткая ответственность лиц, которые причастны даже к таким попыткам. К сожалению, Министерство юстиции сейчас борется с этой проблемой собственными силами. Комиссия отменяет незаконные регистрационные действия, нам благодарны иностранные инвесторы и бизнес-ассоциации, которые ранее страдали и шли в суды. Но у нас нет инструментов правоохранительных органов, чтобы арестовать ту личность, которая совершила незаконное регистрационное действие, то лицо, которое незаконно пользуется этим имуществом, и конфисковать у него имущество.
Поэтому совместно с депутатами мы наработали антирейдерский закон 5067. Он уже есть в Парламенте. Кстати, его подписали представители всех фракций. Основной момент этого законопроекта в том, чтобы ввести уголовную ответственность за рейдерство для регистратора, заявителя, который подает поддельный протокол регистратору, и самое главное – выгодоприобретателя, и приравнять эту ответственность к ответственности за коррупционные преступления – это 8 лет тюрьмы, и более того – механизм спецконфискации относительно их имущества.
Мне уже известно, что сейчас заказываются информационные кампании, чтобы критиковать этот законопроект. Но мудрости у депутатов, думаю, хватит.
Кроме того, по наиболее ярким делам мы передали материалы в Национальное антикоррупционное бюро. Поскольку это также топ-коррупция, когда такого рода группы с использованием или судьи, или правоохранительных органов, или регистраторов отбирают чужое имущество, приносят людям убытки. Мы обратились к Национальному антикоррупционному бюро, чтобы они взяли эту категорию дел на отдельный контроль и расследование.
Сейчас мы работаем с Национальной полицией, что также дает свои результаты. Мы в режиме онлайн обмениваемся информацией. То есть когда комиссия фиксирует факт незаконных действий по тому или иному объекту, мы сразу сообщаем Нацполиции. Нацполиция через свои оперативно-розыскные механизмы реагирует, начинает следственные действия против тех или иных лиц.
Рейдерам сейчас некомфортно. Но нужно так сделать, чтобы рейдерство было невыгодным. Через это прошли страны всего цивилизованного мира. Страны цивилизованного мира создали такие условия, при которых рейдерство является невыгодным для лиц, которые пытаются им заниматься. Так и мы сможем его искоренить.
