3 октября в Польше прошла массовая акция протеста в связи с возможностью полного запрета абортов. #Буквы решили совершить небольшой экскурс в историю и вспомнить, какие результаты приносило внедрение жесткой репродуктивной политики в разных странах.
Нельзя делить страны на “цивилизованные” и “нецивилизованные” по одному лишь признаку криминализации в них абортов. Да и сам законодательный запрет на прерывание беременности – это больше, чем просто попытка отрегулировать рождаемость или узаконить ту или иную идеологию. Это так называемая биополитика: управляя конкретным пациентом, государство управляет народом в целом.
Как правило, такой контроль позиционируется как опека над гражданами, но постепенно становится прямым вмешательством в частную жизнь. В случае с абортами эти понятия могут и вовсе срастаться. Так, в Республике Ирландия, – стране с особо жестким законодательством в отношении абортов – беременная женщина может быть помещена под “государственную опеку” с тем, чтобы помешать ей выехать за границу и прервать беременность на территории Великобритании.
Предоставляем читателям возможность самим сделать выводы из собранной ниже информации.
СССР: “КАКОЙ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ЗАКОН!”
Такой заголовок носила статья наркома здравоохранения Н. Семашко, посвященная запрету абортов в Советском Союзе. “Замечательный закон” был принят в 1936 году. В тексте постановления утверждалось, что, принимая его, советская власть пошла “навстречу многочисленным заявлениям трудящихся женщин”. Обосновывая необходимость такого решения, партийные функционеры писали, что при советском порядке не может существовать разрыв между личным и коллективным. В частности, А. Сольц называл сам факт деторождения “делом большой общественной значимости”. Показатели рождаемости с принятием постановления выросли колоссально: в 1935 году в Москве было зафиксировано 70 тыс. рождений, а в 1937-м – 136 тысяч. В первой половине 1936 года в больницах Ленинграда было произведено больше 43 тыс. абортов; во втором полугодии число таких операций составило только 735. Неудивительно, что с этого момента практика нелегальных абортов стала расширяться.
Помогать советским женщинам избавляться от нежелательной беременности брались не только сердобольные врачи – в одном из номеров журнала “Социалистическая законность” сообщалось, что нередко аборт производят санитарки и даже больничные прачки, не говоря уже о многочисленных “знающих” бабушках. По данным историков, среди лиц, привлеченных к уголовной ответственности за такую операцию, врачи и медсестры составляли только 23 %.
В 1935 году 26 % случаев материнской смертности были вызваны абортами. В 50-х годах эта цифра превысила 70 %. Вместе с тем росло и количество детоубийств. В 30-х гг. число насильственных смертей младенцев в советских городах исчислялось сотнями, а в 1940-м достигло 1,4 тысяч. Аборты “по желанию” в СССР были декриминализованы лишь в 1955 году. При этом уголовное наказание за криминальные аборты (до 8 лет лишения свободы) сохранилось.
Советский плакат. 1955.
ГДР: ПРИЗРАК “ОЛИМПИЙСКИХ” АБОРТОВ
По словам немецкого криминолога Кристиана Пфайффера, на территории бывшей ГДР убийства новорожденных младенцев происходят в 3 раза чаще, чем в землях экс-ФРГ. В 2008 году огромный общественный резонанс вызвало заявление премьера земли Саксония-Анхальт Вольфганга Бемера (ХДС): в интервью консервативный политик предположил, что жительницы бывшей ГДР убивают новорожденных вместо того, чтобы использовать средства контрацепции. По его мнению, виной тому – социальное наследие бывшей республики, где законодательство было более лояльным по отношению к женщинам, желающим прервать беременность, чем в ФРГ. Бемер утверждает, что говорит не только с позиции государственного деятеля, но и как бывший врач – он 18 лет возглавлял родильное отделение в одной из местных клиник. По его словам, некоторые пациентки “с ухмылкой” просили избавить их от плода, который может “испортить поездку на курорт”. Резкие слова политика вызвали критику даже со стороны соратников по партии. Что касается Пфайффера, то криминолог отвергает версию о какой-то особой бессердечности восточных немок, предполагая, что число убийств скорее связано с тем, что жительницы бывшей ГДР чаще попадают в сложное финансовое положение.
Факт остается фактом – законодательство об абортах в коммунистической ГДР действительно было либеральнее, чем у соседей. В Восточной Германии аборт по желанию был разрешен с 1972 года – попытка принять аналогичный закон в Западной Германии (1974 год) столкнулась с тем, что Конституционный суд признал право на аборт несовместимым с правом нерожденного ребенка на жизнь. В 1976 г. удалось легализовать прерывание беременности по медицинским показаниям, в связи с тяжелым эмоциональным фоном или социальным положением беременной женщины, а также для жертв изнасилований. Законодательства двух республик были унифицированы после их объединения.
Мысль о том, что в ГДР больше заботились о моральном и физическом комфорте граждан, была бы наивной.
Лидер ГДР Эрих Хонеккер с детьми.
Штази не брезговали вмешиваться в личную жизнь граждан ГДР. Проводимая тайной полицией “биополитика” принимала поистине уродливые формы. В своей книге “Штазиланд: истории из-за Берлинской стены” журналистка Анна Фандер пишет о том, как тайная полиция использовала радиоактивные “метки”, чтобы следить за предполагаемыми врагами режима. Установить статистику онкологических заболеваний и смертей среди жертв такой политики до сих пор не представляется возможным. Впрочем, Штази дотягивались до тел своих граждан и после их кончины – порой трупы политзаключенных тайно кремировали, чтобы невозможно было установить причину смерти. Нередко родственники требовали эксгумации, подозревая, что похоронили гроб, набитый камнями.
Восточногерманская семья.
Именно поэтому разрешение абортов в ГДР нужно рассматривать в коммунистическом (“нужно больше людей”, “равенство женщин при коммунизме”), а не либеральном контексте. Было бы удивительно, если бы “биовласть” в республике не распространилась и на репродуктивную сферу. Как известно, в стране действовала многолетняя допинговая программа – “Государственный план 14.25”. По словам экс-вице-президента МОК Александра де Мерода, спортсменок вынуждали использовать беременность как допинг – он даже предполагал, что для этого совершалось искусственное оплодотворение с последующим абортом на 2-3 месяце. Аналогичные слухи подтверждает британский профессор спортивной медицины Грег Уайт. По его словам, гормональные изменения при беременности улучшают выносливость и силу организма. “Допустимо, что беременности (спортсменок) с их последующим прерыванием использовались восточногерманским режимом”, – отмечает он.
РУМЫНИЯ: “МЕНСТРУАЛЬНАЯ ПОЛИЦИЯ” И КРАХ ДИКТАТУРЫ
До прихода к власти Николае Чаушеску Румыния проводила либеральную политику в отношении абортов. По статистике, на каждого новорожденного в стране приходилось 4 аборта. В 1966 году генсек ЦК Румынской коммунистической партии начал внедрять свою знаменитую политику регулирования демографической ситуации. В стране не только были запрещены аборты и продажа контрацептивов всем женщинам (за исключением видных партийных деятелей и матерей, уже имеющих 5 детей), но и введены абсурдные методы “контроля над контролем”. Так, правительственным агентам было позволено подвергать женщин тестам на беременность (за что проверяющих прозвали “менструальной полицией”). К этому добавился запрет уроков сексуального воспитания и введение “налога на бездетность”. За первый же год запрета рождаемость выросла вдвое.
Детский дом в Румынии.
По иронии судьбы именно молодежь, рожденная после внедрения столь жестких мер, во многом приблизила кончину Чаушеску. Как отмечают авторы книги “Фрикономика” С. Левитт и С. Дабнер, первыми в протестах 1989 года приняли участие именно студенты, не желавшие, чтобы их дети, как они сами, воспитывались в нищей стране с высоким уровнем преступности. К слову, он возрос не в последнюю очередь за счет самих детей, прозванных “декрецеи” (от “Декрета 770” – названия документа, запрещавшего аборты). Чаушеску был низвергнут и расстрелян через 23 года после принятия непопулярной меры. Число, по-видимому, неслучайное – понадобилось, чтобы выросло целое поколение, способное противостоять диктатору.
КИТАЙ: КУЛЬТУРА ИНФАНТИЦИДА
Говоря об обратной стороне силовой демографической политики, которая так жестко практиковалась в Китае, нужно начинать не с знаменитого “Одна семья – один ребенок”, а с пугающей практики детоубийства, насчитывающей порядка 2 тысяч лет. Ее иногда называют “гендерцидом”, поскольку уничтожались, как правило, новорожденные девочки – принято считать, что из экономических соображений. О практике ni nü (“утопление девочек”) пишут научные монографии, затрагивая в основном средневековый период истории Китая. Число детоубийств пошло на спад в XX веке, однако с внедрением политики контроля за рождаемостью информация о них стала появляться снова.
Хотя в компартии и заявляли, что практика является “пережитком феодальных времен”, для многих было очевидным, что семьи, желающие иметь сына, могли прибегать к экстремальным мерам. Сведения о таких происшествиях и росте числа отказов от девочек привели к тому, что в 1984 году руководство КНР попыталось “отредактировать” формулу “Одна семья – один ребенок”, разрешив родителям первенца-девочки заводить второго ребенка.
Сейчас в Китае, как и в Индии, действует законодательный запрет на селективный аборт – разновидность аборта, при котором мать избавляется от ребенка нежелательного пола. Врач, сообщивший пациентке пол будущего ребенка, может получить реальный тюремный срок. Неудивительно, что селективные аборты особенно часты в странах с традиционным патриархальным укладом – а ведь как раз в них аборты нередко криминализированы.
ПОЛЬША: “ЧЕРНЫЙ ПРОТЕСТ” НАЗРЕВАЛ ДЕСЯТИЛЕТИЯМИ
Прямой предпосылкой для “Черного понедельника” в Польше стала нависшая над жительницами страны угроза полного запрета абортов. Однако корни нынешних дебатов уходят в глубь истории. Аборты – все без исключения – были запрещены в стране до 1932 года. На протяжении новейшего времени законодательство по данному вопросу несколько раз менялось, но оставалось принципиально нелиберальным. Польским прочойсерам (людям, отстаивающим свободный репродуктивный выбор) не удалось добиться включения в список исключений пунктов о тяжелом моральном и материальном положении беременных. Сейчас право на аборт в стране предоставляется жертвам насилия и женщинам, чье здоровье оказывается под угрозой в связи с беременностью, а также при выявлении у плода критических пороков развития.
Черный протест: “Не хотим ада для женщин и детей”.
Скандальный законопроект, предполагающий введение в Польше тотального запрета на аборты, предусматривает уголовное преследование для нарушителей в виде лишения свободы на срок до 5 лет. Ни сторонники запрета (включая ряд правящих политиков и церковных деятелей – к слову, по их инициативе был организован ответный “белый протест”), ни его противники из числа правозащитников и pro-choice организаций не собираются сдавать позиции. Оба лагеря отстаивают свое видение этической стороны вопроса, но, похоже, сторонники права на аборт лучше знакомы и с историями из жизни реальных женщин, и с историей в принципе. Как показывает опыт ряда стран, граждане могут быть инертными, когда дело касается идеологии, но способны проявить неожиданную решительность, когда речь заходит о “политике тела”. И трудно предположить, против кого будет направлена эта решительность – против национальных лидеров или собственных детей.
