Ирония давно стала одним из главных инструментов в работе модных дизайнеров. Когда она касается формы (вроде напечатанных на футболках надписей “Я не ношу футболки с надписями”) – это привычное зрелище. Но когда речь заходит о содержании – например, заигрывании с чужой культурой (вспомните историю о коллекции косметики MAC Vibe Tribe, вдохновленной узорами коренных народов), ирония может оказаться чересчур жестокой. #Буквы публикуют перевод статьи писательницы Кимберли Крисман-Кэмпбелл “Фейковая сумка IKEA за $2000 как предвестник конца света”, впервые опубликованной на Politico – о том, как полюбившийся зажиточным модникам “бомж-стайл” порой переходит границы.

Если 2017 год открыл нам дорогу в ад, то туда следует отправиться с дорожной сумкой от Balenciaga, дизайн которой был вдохновлен сумкой-шоппером Frakta от Ikea. Кому-то такое заимствование показалось постмодернистским художественным высказыванием на тему культуры потребления, в духе браслетов-жестянок от Жана-Поля Готье или коробок Brillo Энди Уорхола. Другие восприняли это как неприличный жест стоимостью в $2145.

“Блеск нищеты” – вовсе не новое явление, как и полемика, которую оно всегда вызывает. История показывает, что богатые старались одеваться проще (или делать вид, что одеваются проще) во времена значительного экономического неравенства – вспомните дореволюционную Францию и “ревущие 20-е”. Ну, или эру Трампа, которая в комплекте с сумкой Balenciaga принесла нам замотанные изолентой кроссовки за $600 и дизайнерские джинсы, не просто состаренные, а заляпанные грязью, краской и изодранные до полной неузнаваемости. (Модель Кендалл Дженнер недавно надела такие джинсы, искромсанные до состояния шорт, с рубашкой от Balenciaga за $723 и кроссовками Adidas за $400.) Эта одежда позволяет своему обладателю выглядеть работягой (или посетителем IKEA!), но не требует от него марать руки работой (или делать покупки в IKEA).

001

По часовой стрелке: Balenciaga весна/лето’17 (Indigital), IKEA Frakta, порошок Brillo, браслет Jean Paul Gaultier

Последние воплощения такого “блеска нищеты” – или, по крайней мере, “рабочего шика”, – были встречены волной ненависти в социальных сетях и язвительными комментариями в СМИ. Описание заляпанных грязью джинсов Nordstrom – “американская рабочая одежда, знающая, что такое труд” – было высмеяно в Facebook Майком Роу, бывшим ведущим шоу “Грязная работенка”. Он назвал джинсы “костюмом для богатеев, которые считают работу чем-то ироничным”. Даже сама IKEA пошутила над сумкой Balenciaga в спешно выпущенной рекламе. Но некоторым не смешно. Не являются ли подобные вещи симптомом (или причиной) нашего недовольства обществом, которое становится все более поляризованным – как экономически, так и политически?

002

Кендалл Дженнер в джинсах Left Hand Land (Getty Images), кеды из Barney’s и джинсы Nordstrom

“Сниженный стиль” – давняя практика элиты, представляющая собой не столько следование моде, сколько косплей “синих воротничков”. Королева Мария-Антуанетта запомнилась своими роскошными вкусами в одежде, но никогда ее так не чернили, как в период, когда она попыталась упростить свой гардероб в начале 1780-х, снабдив его соломенными шляпками, передниками и простыми муслиновыми платьями, привычными для крестьянок, но не для аристократок, не работавших в жизни и дня. Конечно же, всем была очевидна разница в материалах: настоящие крестьяне не носили передники из расшитого шелка или шляпки из итальянской соломки. Таким образом, функциональные объекты становились чисто декоративными и экзотическими, как турецкие ковры или вазы династии Мин.

003

Мария Антуанетта в “деревенском” и формальном нарядах

Одевшись как простолюдин, оставалось лишь вести себя соответствующим образом. Королева построила на территории Версаля миниатюрную деревушку, где наслаждалась идеализированной версией крестьянской жизни. Правда, иллюзия была не до конца успешной. “Ферма, уставленная фарфором из Севра – слишком роскошная имитация деревенской жизни”, – язвительно писал заезжий американец. В дореволюционное время идея одеваться как крестьянин, будучи аристократом, казалась столь же провокационной, как и попытка крестьянина одеться благородно, но именно так все и происходило – до тех пор, пока гильотина не прервала эти пасторальные фантазии.

В 1910 году, когда женщины еще носили узкие юбки, перехваченные поясом ниже колена, и корсеты, Коко Шанель открыла свой первый бутик – шляпную мастерскую. Но она быстро поняла, что шляпы отправятся на свалку истории вслед за корсетами, и начала одевать своих клиенток (и сама одеваться) в широкие брюки, мягкие кардиганы и полосатые “рыбацкие свитера”, в которых с ходу угадывалась рабочая одежда. На смену изысканным шляпкам и перчаткам до локтя пришли короткие стрижки и длинные бусы из фальшивого жемчуга. Шанель знают как создательницу маленького черного платья, которое прочно вошло в гардероб современной девушки, но в то время многие жаловались, что такое платье не дает отличить леди от ее горничной. Разница снова заключалась в мелочах: профессиональный крой, атласная подкладка, детали от кутюр. Модельер Пол Пуаре назвал стиль Шанель “бедностью от кутюр” – но на нем она заработала себе состояние.

004

“Юбка с пояском ниже колена – это ограничитель скорости”/Шанель и Серж Лифар

В современной истории моды полно примеров того, как очень богатые люди одевались, имитируя бедных – порой с самыми неприятными результатами. Коллекция Марка Джейкобса, вдохновленная стилем гранж, в 1992 году привела к его увольнению из Perry Ellis: ее полюбили критики, но покупателей не привлекли кашемировые кальсоны и фланелевые рубашки, которые выглядели так, будто их нашли на свалке.

Коллекция Джона Гальяно для Christian Dior в 2000 году была вдохновлена парижскими бездомными и включала в себя шелковые наряды с “газетными” принтами. Она вывела из себя как защитников бездомных, так и критиков. The New York Times даже сравнил моделей Гальяно с Марией-Антуанеттой в костюме крестьянки. (Сам модельер защищал “огламуривание” бездомных в интервью, утверждая, что “некоторые из этих людей – словно импресарио: наброшенные на плечи плащи, шляпы под определенным углом… это удивительно”). В то время как авангардные дизайнеры вроде Хуссейна Чалаяна или Рей Кавакубо вдохновлялись импровизированными нарядами деклассированных элементов, в подобном – более буквальном использовании – тяжело было увидеть какую-то художественную ценность.

005

По часовой стрелке: коллекция Марка Джейкобса для Perry Ellis, “газетное” платье Christian Dior, Линда Евангелиста в куртке Comme Des Garçons дизайнера Рей Кавакубо, коллекция Tangent Flows Хуссейна Чалаяна из вещей, которые он предварительно надолго закопал у себя на заднем дворе

Однако в наши дни обеспеченные покупатели уже не отшатываются от видавших виды вещей по заоблачным ценам. Что же изменилось?

***

До начала промышленной революции новая одежда была чересчур дорогой для большинства населения, а модная одежда – которая выходила из моды до того, как успела износиться – и вовсе недоступной. В пост-индустриальную эпоху менее обеспеченным людям становилось все легче имитировать более обеспеченных. Научные открытия дали нам не только пластик и пенициллин, но и искусственный шелк, доступные кружева и дешевые камни, которые практически невозможно было отличить от драгоценных. Сейчас, с появлением “фаст-фэшн”, сотрудничества компаний типа H&M и Target, а также сервисами проката одежды вроде Rent the Runway или Bag, Borrow, or Steal, модная одежда стала многим по карману.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Бал Met Gala: самые запоминающиеся модные моменты

Но как только мода становится массовой, она перестает быть в полной мере модой. Это приводит к тому, что приметы “люкса” и аутентичности меняются более быстро и изощренно, позволяя по-прежнему отличать по-настоящему привилегированных инсайдеров от толпы подражателей – или нуворишей, которые носят “правильные” лейблы, но могут провалить модный экзамен по другим пунктам. В то же время, зияющая пропасть между богатыми и бедными сделала неполиткорректным и попросту опасным выставление напоказ (и, как водится, в Instagram) своего богатства. Спросите хоть у Ким Кардашьян, которая в ходе вооруженного ограбления в парижской гостинице лишилась драгоценностей на сумму $5,6 млн: считается, что грабители следили за ее передвижением (и ее украшениями) в социальных сетях.

Стремление американцев одеваться проще совпало с триумфом Кремниевой долины, молодежно-эгалитарная культура которой лишила рабочий костюм его претенциозности. Богатейшие люди мира переоделись в “народную” униформу – вспомните черные водолазки и джинсы Стива Джобса или серые футболки и худи Марка Цукерберга. (“Одеваться как бомж на собрания совета директоров – это символ статуса”, – пояснял один из консультантов Кремниевой долины в 2011 году). В офисах стали вводить “пятницы в стиле casual”, а некоторые компании ввели свободный стиль одежды на протяжении всей рабочей недели. Но налет простоты  всего лишь делал масштабы потребления менее заметными; пусть Джобс и носил джинсы от Levi’s, но его водолазки были от Issey Miyake. Некоторые считают, что Цукерберг предпочитает кашемировые худи, которые стоят никак не меньше $2000.

006

Стив Джобс, Марк Цукерберг с супругой, худи American Giant

Глобальная рецессия 2008 года перевернула и без того нестабильную социальную иерархию: между маленькими людьми и хозяевами мира разверзлась настоящая пропасть. Не то критикуя, не то насмехаясь над этим разломом, фэшн-дизайнеры и их клиенты балансируют на узком перешейке между аутентичностью и показной роскошью – и подвергаются публичной порке в набирающих влияние соцсетях, когда им это не удается. Коллекция Ральфа Лорена 2010 года отсылала к Пыльному котлу (период песчаных бурь в США 1930-х – ред.) своими выцветшими рубашками и заштопанными комбинезонами. А на мужском показе Вивьен Вествуд в 2010-м модели в плащах-оверсайз с растрепанными волосами и макияжем, имитирующем обморожение, толкали перед собой тележки из супермаркета и выбирались из картонных коробок.

Лорен и Вествуд защищали свои работы, называя их социальной критикой – и достучались до потребителей, которым коллекции показались не бесчувственными, а резонизующими с нашей мрачной современностью. Современные подростки – двигатели моды в любом обществе – устали от побрякушек и трендовых лейблов, породив на свет “нормкор”. Трек Thrift Shop Маклемора и Райана Люьиса гремел во всех чартах.

007

Vivienne Westwood осень/зима’2010, Ralph Lauren весна’2010, кадр из клипа на песню Thrift Shop

В наше время царит циничный популизм. Неформальные (и неидеальные) предметы одежды считаются “аутентичными”, индивидуальными и экологичными, в то время как более строгую одежду списывают со счетов как конформизм или крайность – но не является ли крайностью покупка специально испачканных дизайнерских джинсов? В то время как раньше существовала четкая граница между одеждой для работы, спортзала и повседневной жизни, термин “athleisure”, вошедший в обиход в 1979 году, стал подразумевать использование высокотехнологичных материалов для максимально комфортной одежды – как рабочей и повседневной, так и спортивной.

Сейчас этим никого не удивишь, но в 2012 году классический худи от American Giant попал на первые полосы газет из-за своей цены ($89) и невероятного спроса. Поклонники утверждали, что за счет превосходного качества такая покупка прослужит долго, так что это не пустой консьюмеризм, а признак экономности. Вещь, созданная бывшим инженером Apple, сшитая из чистого хлопка и продающаяся только через Интернет, вызвала настоящий фурор. Будучи качественно сделанной, она явила собой платоновский идеал моды XXI века. Как можно навесить ценник на подобную аутентику?

Конечно, в кожаной сумке IKEA с золотым логотипом Balenciaga нет ничего даже отдаленно аутентичного – или практичного, как и в фарфоре на ферме. Но адепты моды давно привыкли выкладывать сотни долларов за обувь или тысячи – за сумки. Для знающего человека пара заляпанных грязью джинсов может быть престижнее, чем такая же, но нетронутая. Как и в случае с маленьким черным платьем Chanel, разбирающийся в теме человек мгновенно отличит претенциозную копию от неброского оригинала.

Сумка Balenciaga вписывается в почетную традицию дизайнерских шуток: художники издавна умели продемонстрировать свое мастерство, идеально имитируя обычные вещи с использованием дорогих материалов. Взять хотя бы клатч-пакет от Аньи Хиндмарч или яйца Фаберже. В таких вещах может проскальзывать сюрреалистский юмор “шляпы-туфельки” или “когтистых перчаток” от Эльзы Скиапарелли, или же они могут отдавать дань уважения классическому дизайну, независимо от ценника. Хоть привычная синяя сумка IKEA и предназначена для покупок, благодаря своей вместительности, крепким ручкам разной длины она может “использоваться для хоккейного обмундирования, переноски кирпичей и даже воды”, как отметила компания в своей ироничной инструкции – как отличить “настоящую” Frakta от дорогущей подделки от Balenciaga.

008

“Клатч из-под чипсов” Anya Hindmarch, шляпа и перчатки Эльзы Скиапарелли

Но эти оттенки проще различить тому, кто носит такую одежду, нежели стороннему наблюдателю, который видит в ней только предложение есть пирожные, когда у него нет хлеба. Мария-Антуанетта на своем горьком опыте узнала, что представители элиты, одеваясь “дешевле”, рискуют напомнить остальным, что они тоже – простые смертные.