32 дня на аппарате ИВЛ: история одного пациента, победившего коронавирус

Об этом пишет The New York Times.

Несмотря на все, что делали врачи, на последнем рентгеновском снимке его легкие были белыми, как кость, на них почти не было заполненных воздухом участков.

“Один из худших рентгеновских снимков грудной клетки, которые я когда-либо видел”, – сказал один из его докторов Пол Керриер.

Когда он лежал в отделении интенсивной терапии, даже прикосновение, которое вызывало легкие движения в его сильно седативном и химически парализованном теле, могло понизить его уровень кислорода. Врачи беспокоились, что его сердце остановится, и, если это произойдет, они понимали, что не смогут его реанимировать.

Они перепробовали все, чтобы помочь ему, в том числе экспериментальные препараты, пытались перевернуть его на живот, чтобы улучшить воздушный поток и подключили к самому сложному аппарату для жизнеобеспечения.

Они рассматривали еще один вариант, но для него требовалось сократить подачу кислорода, подаваемого аппаратом, на 30 секунд, и врачи считали, что он не сможет этого пережить.

“Даже если бы это могло помочь ему, попытка сделать это убила бы его”, – сказал главный доктор Ювал Раз.

Белло прошел путь от заядлого лыжника, велосипедиста и бегуна до тяжело больного пациента. И душераздирающие и триумфальные повороты в усилиях врачей по его спасению подчеркивают мучительные проблемы, с которыми сталкиваются даже высококвалифицированные врачи и хорошо оборудованные больницы, сражающиеся с коронавирусом.

В больницах никогда раньше не было так много пациентов, которые были настолько больны, что их легкие полностью перестали функционировать. И хотя врачи имеют опыт лечения подобной дыхательной недостаточности, путь пациентов с COVID-19 может быть невероятно непредсказуемым.

История Белло

7 марта Белло отправился в поход на гору Лун в Нью-Гемпшире, где его семья регулярно катается на лыжах, после чего у него внезапно появилась высокая температура.

После нескольких дней лихорадки у него начался кашель и стеснение в груди, и он обратился к врачу, который прописал антибиотики при пневмонии. Но к 13 марта у него начались серьезные проблемы с дыханием, и он попал в отделение скорой помощи пригородной больницы Бостона. Врачи быстро решили, что ему нужен вентилятор.

Ночью Белло перевели в госпиталь Mass General, где он стал первым пациентом с коронавирусом. Его случай первоначально казался легким.

Как и у многих пациентов с COVID-19, у Белло был острый респираторный дистресс-синдром или ОРДС. Его легкие были настолько воспалены и залиты жидкостью, что крошечные воздушные мешочки, которые переносят кислород в кровь, превратились в неэффективные раздувшиеся воздушные шарики.

Настройки вентилятора точно откалибровали и постоянно корректировали: кислород, частота дыхания, объем дыхания и давление. Врачи работали над тем, чтобы оказать достаточное давление, чтобы дыхательные пути были открыты, но не настолько, чтобы легкие были чрезмерно растянуты и получили дальнейшие повреждения.

К концу первого дня, проведенного Белло в госпитале, аппарат ИВЛ давал 65 процентов кислорода. На следующий день он был снижен до 35 процентов, что является хорошим признаком, учитывая, что самое низкое значение, 21 процент, эквивалентно комнатному воздуху.

“На самом деле он, казалось, поправлялся”, – сказал врач по легочной и интенсивной терапии Керриер.

Но затем его состояние необъяснимым образом ухудшилось, и кислород, подаваемый ему вентилятором, был увеличен до 100 %.

Обеспокоенная медицинская команда попробовала новый маневр. Они осторожно перевернули его на живот, чтобы свести к минимуму давление его сердца на легкие. Результаты были обнадеживающими.

Но в течение дня уровень кислорода в крови мистера Белло резко упал.

Врачи уже начали давать ему лекарства, которые апробируют многие больницы: гидроксихлорохин и статин, которые в конечном счете дали осложнения на печень. На нем также проводили клиническое испытание противовирусного препарата Ремдесивир, хотя никто не знал, получал ли он его или плацебо.

Ничего не помогло, поэтому врачи переместили Белло на спину, вставили большие трубки в его шею и ногу и подключили его к специализированной шунтирующей установке для искусственного кровообращения.

Этот метод, называемый экстракорпоральной мембранной оксигенацией, или ЭКМО, откачивает кровь из пациента, пропускает ее через оксигенатор и перекачивает обратно в организм. Управлять им сложно, и его нет во многих больницах.
При этом риски от использования этого аппарата могут включать в себя осложнения кровотечения и инсульт. Специалисты должны постоянно следить за тем, чтобы объем крови, циркулирующий через аппарат, не был слишком низким или слишком высоким, чтобы у пациентов не было слишком много жидкости и их кровеносные сосуды не разрушались.

Легкие Белло были настолько зараженными, что показатель эластичности, который обычно составляет более 100 у здоровых людей и около 30 – у людей с тяжелой дыхательной недостаточностью, составлял однозначное число.

Его легкие могли выдерживать дыхание только размером с столовую ложку. Рентгенография грудной клетки зафиксировала снижение.

13 марта рентген показал значительную жидкость и воспаление. 18 марта рентгеновский снимок был хуже, но пространство в легких все еще было видно. К 20 марта “у него было, по сути, то, что мы называем белым”.

У его 48-летней жены и 13-летней дочери появились легкие симптомы, такие как стеснение в груди, но врачи сочли ненужным проверять их на наличие коронавируса.

28 марта медицинская команда использовала паралитическое лекарство. Эффект был поразительным. Белло проснулся, он поднял брови, и пытался открыть глаза. Он даже кивал, отвечая на вопросы.

Спустя несколько часов после того, как паралитическое лекарство перестало действовать, Белло, находясь один в комнате, пока медсестры наблюдали снаружи, слегка сместил свое тело, и это усилило давление на его кровеносные сосуды. В результате его уровень кислорода упал.

Последний вариант для врачей заключался в попытке слить больше жидкости, добавив еще одну трубку к аппарату искусственного кровообращения, но этот маневр потребовал бы кратковременной остановки потока кислорода из аппарата.

При этом, остановка аппарата даже на 30 секунд стала бы фатальной.

Жене Белло разрешили навестить его всего один раз. Ей сказали, что у нее будет 15 минут, но дали больше трех часов.

В течение трех дней его снимки легких были обнадеживающими – на них наблюдалось некоторое прояснение в его левом легком. После этого пациент пошел на поправку.

4 апреля, на 17-й день лечения, доктор Тодд Мовер предположил, что его можно отключить от аппарата. На следующий день Белло был отключен от ЭКМО. Он оставался на аппарате ИВЛ, но врачи уже начали ослаблять паралитическое лечение и седативный эффект.

Врачи не знают, почему выжил мистер Белло. Их лучшее предположение – время. Если в некоторых случаях шансы людей ухудшаются, чем дольше они находятся на аппарате ИВЛ, то некоторые пациенты выздоравливают после длительных интубаций. Врачи также не знают, помогло ли какое-либо из лекарств.

14 апреля Белло был отключен от аппарата ИВЛ и впервые за 32 дня начал дышать самостоятельно.

Когда его вывезли из отделения интенсивной терапии, медицинский персонал, ранее разочарованный его случаем, выстроился в коридоре больницы и начал аплодировать.