#Буквы публикуют блог миллиардера, филантропа и создателя компании Microsoft Билла Гейтса.

Ситуация меняется каждый день, появляется много информации, часто противоречивой, и в ней может быть трудно разобраться. Это также может звучать так, как будто у нас есть все научные достижения, необходимые для того, чтобы заново открыть экономику, но на самом деле мы этого не делаем. Я надеюсь, что, приведенные ниже, пункты, помогут людям понять происходящее, понять нововведения, которые нам все еще нужны, и принять обоснованные решения по борьбе с пандемией.

Экспоненциальный рост и спад

На первом этапе пандемии мы наблюдали экспоненциальное распространение в ряде стран, начиная с Китая, а затем по всей Азии, Европе и США. Число инфекций удваивалось по много раз каждый месяц. Если бы поведение людей не изменилось, то большая часть населения была бы заражена. Изменяя поведение, многие страны подняли уровень инфекции на плато и начали снижаться.

Экспоненциальный рост не является интуитивным. Если вы скажете, что 2 процента населения заражены, и это будет удваиваться каждые восемь дней, и через 40 дней большая часть человечества будет заражена. Большим преимуществом изменения поведения является резкое снижение уровня заражения, чтобы вместо удвоения каждые восемь дней он снижался каждые восемь дней.

Мы используем то, что называется скоростью размножения, или R0, чтобы вычислить, сколько новых инфекций вызвано более ранней инфекцией. R0 трудно измерить, но мы знаем, что он ниже 1,0.

Если каждая инфекция переходит от 2,0 случая к 0,7, то через 40 дней у вас будет одна шестая часть инфекций вместо 32 раз больше. Это в 192 раза меньше. Вот еще один способ подумать об этом: если вы начали с 100 инфекциями в сообществе, через 40 дней у вас будет 17 инфекций с более низким R0 и 3200 с более высоким. Эксперты сейчас обсуждают, как долго поддерживать R0 на очень низком уровне, чтобы снизить количество дел до начала открытия.

Экспоненциальный спад еще менее интуитивен. Многие люди будут ошеломлены, что во многих местах мы перейдем от больниц, перегруженных в апреле, к множеству пустых коек в июле. Хлыст будет сбивать с толку, но это неизбежно из экспоненциальной природы инфекции.

По мере приближения лета в некоторых местах, где сохраняются изменения в поведении, наблюдается экспоненциальный спад. Однако, когда поведение снова станет обычным, в некоторых местах инфекция вернется к экспоненциальному росту и картина будет более сложной, чем сегодня. Картина заболеваемости станет более неоднородной.

Слишком ли радикально мы отреагировали?

Люди задаются вопросом, на сколько оправданными были меры изменения поведения. В подавляющем большинстве случаев ответ — да. Могло быть несколько регионов, в которых число случаев никогда бы не привело к большому количеству инфекций и смертей, но заранее знать, что это могли быть за области, – невозможно. Изменения позволили нам избежать миллионов смертей и огромной загруженности больниц, что также привело бы к увеличению смертности от других причин.

Экономическая цена, которую мы за это заплатили беспрецедентна. Рост безработицы происходит быстрее, чем когда-либо это было раньше. Целые сектора экономики закрыты. Важно понимать, что это не просто результат правительственной политики, ограничивающей деятельность. Когда люди слышат, что инфекционное заболевание широко распространяется, они меняют свое поведение. У нас не было этого выбора.

Большинство людей предпочли бы не ходить на работу, в рестораны или в поездки, чтобы не заразиться и не заразить пожилых людей в своем доме. Правительственные требования обеспечили, чтобы достаточное количество людей изменило свое поведение, чтобы уровень воспроизводства болезни снижался. Именно это даст возможность затем возобновить некоторые виды деятельности.

В более богатых странах наблюдается снижение уровня инфекций, и они начинают задумываться об ослаблениях режима. Даже если правительство ослабит ограничения на поведение, не все сразу возобновится. Потребуется качественная коммуникация, чтобы объяснить людям риски, чтобы они не снимали маски, но чувствовали себя комфортно, возвращаясь в офисы и школы. Люди по-разному будут придерживаться правил и лидеры должны поощрять соблюдение.

Различия между странами

Пандемия затронула не все страны одинаково. Началось все с Китая. Они объявили строгую изоляцию и всестороннее тестирование, чтобы остановить распространения. Пострадали более богатые страны, в которые приезжает больше людей со всего мира. Страны, которые быстро провели массовое тестирование и ввели изоляцию, избежали широкомасштабного заражения. Преимущества ранних действий также означали, что этим странам не нужно было сворачивать свою экономику так, как пришлось другим.

Способность проводить широкомасштабные тестирования также различна. Невозможно победить врага, которого мы не видим. Поэтому, тестирование имеет решающее значение для того, чтобы взять болезнь под контроль и начать заново открывать экономику.

До настоящего времени в развивающихся страны, таких как Индия и Нигерия, зарегистрировано небольшое количество случаев от глобального числа инфекций. Одним из приоритетов для нашего фонда было помочь ускорить тестирование в этих странах, чтобы они знали свою ситуацию. Если повезет, некоторые факторы, которые мы еще не понимаем, например, как погода может повлиять на распространение вируса, предотвратят крупномасштабную инфекцию в этих странах.

Однако мы должны исходить из того, что динамика заболевания такая же, как и в других странах. Даже несмотря на то, что их население непропорционально молодое, что, как правило, означает меньшее количество смертей от COVID-19. Это преимущество почти наверняка нивелируется тем фактом, что иммунная система многих людей с низким уровнем дохода ослаблена такими состояниями, как недоедание или ВИЧ. И чем менее развита экономика страны, тем сложнее ввести ограничительные меры, снижающие скорость размножения вируса.

Если вы живете в городских трущобах и работаете неофициально, чтобы выжить и прокормить свою семью каждый день, вам будет нелегко избежать контакта с другими людьми. Кроме того, системы здравоохранения в этих странах обладают гораздо меньшими возможностями, поэтому даже обеспечить кислородную терапию всем, кто в ней нуждается, будет сложно. К сожалению, вполне возможно, что общая смертность в развивающихся странах будет намного выше, чем в развитых странах.

Что мы должны выучить

Наши знания о болезни помогут нам с инструментами и политикой. Есть ряд ключевых факторов, которые мы до сих пор не понимаем. В настоящее время проводится ряд исследований. Глобальное сотрудничество по этим вопросам впечатляет, и к лету мы узнаем гораздо больше.

Болезнь сезонная или зависит от погоды?

Почти все респираторные вирусы (групп и, в том числе, COVID-19) являются сезонными. Это будет означать, что летом будет меньше инфекций, что может дать нам передышку до осени. Однако, мы видим, что новый коронавирус распространяется в Австралии и других местах в южном полушарии, где времена года противоположны нашим, поэтому, мы можем предположить, что вирус – несезонный.

Как много людей могут заразить те, у кого вирус не проявляет симптомов? А как насчет людей, которые выздоровели и имеют какой-то остаточный вирус — насколько они заразны?

Компьютерные модели показывают, что если у многих людей нет симптомов, то гораздо труднее это установить без повторного заражения. Существует много разногласий по поводу того, сколько заражения происходит по такой логике, но точно мы не знаем. Многие люди с вирусом не сообщают о симптомах, и некоторые из них могут в конечном заразить других.

Почему молодые люди имеют меньший риск серьезно заболеть, когда они заражаются? Понимание динамики здесь поможет нам взвесить риски открытия школ. Это сложный вопрос, потому что даже если молодые люди не болеют так часто, они все же могут быть переносчиками.

Какие симптомы указывают на то, что вы должны пройти тестирование? Некоторые страны измеряют температуру в качестве начального скрининга. Если это поможет нам найти больше потенциальных случаев, мы могли бы использовать его в аэропортах и на больших собраниях. Мы должны нацелить тесты, которые мы проводим, на наибольшие группы риска, так как у нас недостаточно тестов для всех.

Какие виды деятельности вызывают наибольший риск заражения? Нужно поменять подходы для многих видов коллективных собраний и занятий, например, для посещения церкви.

Кто наиболее подвержен этой болезни? Мы знаем, что пожилые люди подвергаются гораздо большему риску как тяжелой болезни, так и смерти. Понимание того, как пол, раса и сопутствующие заболевания влияют на это, находится в стадии разработки.

Роль Фонда Гейтса

В обычное время Фонд Гейтса вкладывает более половины своих ресурсов в снижение смертности от инфекционных заболеваний. Эти заболевания являются причиной того, что ребенок в бедной стране в 20 раз чаще умирает до пяти лет, чем ребенок в богатой стране. Мы вкладываем средства в разработку новых методов лечения и вакцин от этих заболеваний и обеспечиваем их доставку всем, кто в них нуждается. Заболевания включают ВИЧ, малярию, туберкулез, полиомиелит и пневмонию. Всякий раз, когда возникает такая эпидемия, как Эбола, ТОРС или Зика, мы работаем с правительствами и частным сектором, чтобы помочь смоделировать риски и помочь мобилизовать ресурсы для создания новых инструментов, чтобы остановить эпидемию. Именно из-за такого опыта я говорил о том, что мир не готов к респираторной эпидемии во время своего выступлении на TED еще в 2015 году.

Теперь, когда эпидемия разразилась, мы применяем наш опыт для нахождения лучших идей в каждой области и обеспечения их полного продвижения вперед. Более 100 групп занимаются лечением, а еще 100 – вакцинами. Важно взглянуть на каждый проект, чтобы увидеть не только его шансы на работу, но где нужно увеличить финансирование, чтобы помочь всему миру.

Одним из срочных действий является сбор денег для разработки новых инструментов. Это миллиарды, которые нам нужно потратить, чтобы мы могли сэкономить триллионы. Каждый дополнительный месяц, необходимый для получения вакцины, – это месяц, когда экономика простаивает. Тем не менее, неясно, как страны соберутся вместе для координации финансирования. Между правительствами, Всемирной организацией здравоохранения, частным сектором и нашим фондом ведется много дискуссий о том, как организовать эти усилия.

Инновации, чтобы победить врага

Во время Второй мировой войны огромное количество инноваций, включая радары, торпеды и другие, помогли быстрее закончить войну. Это будет то же самое с пандемией. Я делю инновации на пять категорий: лечение, вакцины, тестирование, отслеживание контактов и политика открытости. Без достижений в каждой из этих областей мы не можем вернуться к обычному бизнесу или остановить вирус.

Лечение

Каждую неделю вы будете читать о новых идеях лечения, которые апробируются, но большинство из них потерпят неудачу. Тем не менее, я настроен оптимистично. Некоторые из этих методов лечения значительно уменьшат бремя болезней. Некоторые из них будет легче доставлять в богатые страны, чем в развивающиеся, а некоторым потребуется время для масштабирования. Некоторые из них могут быть доступны летом или осенью.

Если весной 2021 года люди пойдут на большие публичные мероприятия — например, на игру или концерт на стадионе – это произойдет потому что у нас появится лечение. Трудно точно определить, что это за порог, но я подозреваю, что он составляет около 95%; то есть нам нужно успешное лечение в 95%, чтобы люди снова почувствовали себя в безопасности на больших общественных мероприятиях. Хотя возможно, что комбинация процедур будет иметь эффективность более 95%, хотя это и маловероятно. Если наши лучшие методы лечения уменьшат смертность менее чем на 95%, то нам все равно понадобится вакцинация, прежде чем мы сможем вернуться к нормальной жизни.

Один из возможных способов лечения, который не соответствует нормальному определению препарата. Способ включает сбор крови у пациентов, которые выздоровели от COVID-19, проверку на отсутствие в ней коронавируса и других инфекций, а также предоставление плазмы больным людям.
Ведущие компании в этой области работают вместе, чтобы получить стандартный протокол, чтобы увидеть, работает ли метод. Им придется измерить каждого пациента, чтобы увидеть, насколько сильны его антитела. Этот подход состоит в том, чтобы взять плазму и сконцентрировать ее в соединение под названием гипериммунный глобулин.

Фонд поддерживает консорциум большинства ведущих компаний, работающих в этой области, чтобы ускорить оценку и, если процедура сработает, быть готовой к ее расширению. Эти компании разработали Plasma Bot, чтобы помочь выздоровевшим пациентам с COVID-19 жертвовать плазму для этих целей.

Еще один потенциальный способ лечения включает определение антител, продуцируемых иммунной системой человека. После того, как эти антитела были обнаружены, они могут быть изготовлены и использованы в качестве лечения или в качестве способа предотвращения заболевания (в этом случае его называют пассивной иммунизацией). Этот подход на основе антител также имеет хорошие шансы на успех. Сроки изготовления в лучшем случае — около семи месяцев.

Существует класс препаратов, называемых противовирусными, которые препятствуют функционированию или размножению вируса. Фармацевтическая промышленность создала удивительные противовирусные препараты, чтобы помочь людям с ВИЧ, хотя потребовались десятилетия, чтобы создать большую библиотеку очень эффективных тройных лекарств. Для нового коронавируса ведущим кандидатом на лекарства в этой категории является Ремдесивир из Галаада, который в настоящее время находится на стадии испытаний. Он был создан для Эболы. Если это окажется полезным, то производство придется значительно увеличить.

Недавно фонд обратился к фармацевтическим компаниям с просьбой предоставить доступ к их списку разработанных противовирусных препаратов, чтобы исследователи увидеть, какие из них должны пройти испытания на людях. Все фармацевтические компании отреагировали очень быстро, поэтому проверяется длинный список антивирусных препаратов.

Другой класс препаратов работает путем изменения реакции человеческого организма на вирус. Фонд финансирует испытания, которые дадут представление о том, работает ли он на COVID-19 к концу мая. Похоже, что выгоды будут, в лучшем случае, скромными. Другой тип препарата, который изменяет реакцию человека на вирус, называется модулятором иммунной системы. Эти препараты были бы наиболее полезны для серьезных заболеваний на поздней стадии.

Вакцина

Вакцины спасли больше жизней, чем любой другой инструмент в истории. Оспа, которая убивала миллионы людей каждый год, была ликвидирована с помощью вакцины. Новые вакцины сыграли ключевую роль в снижении детской смертности.

Если не считать чудодейственного лечения, на которое мы не можем рассчитывать, единственным способом вернуть мир туда, где он был до появления COVID-19, является высокоэффективная вакцина, предотвращающая заболевание.

К сожалению, типичное время разработки вакцины против нового заболевания составляет более пяти лет. Исследователи могут сэкономить время, сжимая фазы испытаний. Несмотря на это, никто не знает заранее, какой подход к вакцинам будет работать, поэтому некоторые из них должны быть профинансированы, чтобы они могли продвигаться полным ходом. Многие из вакцинных подходов потерпят неудачу, потому что они не будут генерировать достаточно сильный иммунный ответ для обеспечения защиты.

Ученые почувствуют это в течение трех месяцев после тестирования данной вакцины на людях, изучая образование антител. Особый интерес вызывает вопрос о том, защитит ли вакцина пожилых людей, чья иммунная система также не реагирует на вакцины. РНК-вакцина значительно отличается от обычной вакцины. Например, прививка от гриппа содержит кусочки вируса гриппа, которые иммунная система вашего организма учится атаковать. Это то, что дает вам иммунитет. Используя РНК-вакцину, а не вводя фрагменты вируса, вы даете организму генетический код, необходимый для производства большого количества копий этих фрагментов. Когда иммунная система видит вирусные фрагменты, она учится атаковать их. РНК-вакцина по сути превращает ваше тело в свое собственное подразделение по производству вакцин.

Есть также по крайней мере пять ведущих усилий, которые выглядят многообещающими и используют другие подходы, чтобы научить иммунную систему распознавать и атаковать вирусную инфекцию.

Большая проблема для испытаний вакцин заключается в том, что время, необходимое для испытаний, зависит от поиска мест испытаний, где уровень заражения довольно высок. Пока вы настраиваете пробную площадку и получаете одобрение регулирующих органов, уровень заражения в этой местности может снизиться. И испытания должны привлекать удивительно большое количество людей.

Предположим, что ожидаемый уровень заражения составляет 1% в год, и вы хотите провести испытание, в котором можно ожидать заражения 50 человек без вакцины. Чтобы получить результат через шесть месяцев, для испытания потребуется 10 тысяч человек.

Цель состоит в том, чтобы выбрать одну или две лучшие вакцины и вакцинировать весь мир — это 7 миллиардов доз, если это вакцина на одну дозу, и 14 миллиардов, если это вакцина на две дозы. Мир будет стремиться заполучить их, поэтому масштабы производства будут беспрецедентными и, вероятно, придется задействовать несколько компаний. На это, вероятно, уйдет 18 месяцев. Ключевым моментом будет продолжительность фазы 3 испытания, во время которой будут определены полная безопасность и эффективность.

Когда появится вакцина, возникнет вопрос, кто должен быть вакцинирован первым. В идеале, должно быть глобальное соглашение о том, кто должен получить вакцину первым, но, учитывая количество конкурирующих интересов, это вряд ли произойдет. Правительства, которые предоставляют финансирование, страны, в которых проводятся судебные процессы, и места, где эпидемия на пике, все скажут, что они должны получить приоритет.

Тестирование

Все тесты на новый коронавирус на сегодня включают взятие назального мазка и его обработку на машине с полимеразной цепной реакцией (ПРЦ). Наш фонд вложил средства в исследования, показывающие, что пациенты сами делают мазок на кончике носа так же точно, как врач проталкивает мазок дальше вниз к задней части горла. Наши грантополучатели также работают над созданием дешевых тампонов, которые могут быть изготовлены в больших масштабах. ПРЦ-тест довольно чувствителен – он обычно показывает, есть ли у вас вирус даже до того, как у вас появились симптомы, или заражаете других людей.

Большое внимание также уделялось испытаниям, проводимых в других странах. Некоторые, например, Южная Корея, проделали большую работу по наращиванию потенциала тестирования. Но количество тестов само по себе не показывает, эффективно ли они используются. Вы также должны убедиться, что вы ставите приоритеты в тестировании на нужных людях. Например, работники здравоохранения должны иметь возможность немедленно получить информацию о том, заражены ли они, чтобы они знали, продолжать ли им работать. Люди без симптомов не должны проходить тестирование, пока у нас не будет достаточно тестов для каждого с симптомами. Кроме того, результаты теста должны появиться менее чем за 24 часа, чтобы вы быстро узнавали, стоит ли продолжать придерживаться изоляции. В Соединенных Штатах для получения результатов испытаний в некоторых местах требовалось более семи дней, что резко снижает их ценность. Такая задержка недопустима.

Еще один тип разрабатываемого теста называется экспресс-тестом (RDT). Это было бы похоже на домашний тест на беременность. Вы протерли бы свой нос тем же способом, что и для теста ПРЦ, но вместо того, чтобы отправить его в центр обработки, вы поместили бы его в контейнер с жидкостью, а затем вылили бы эту жидкость на полоску бумаги, которая изменила бы цвет, в случае обнаружения вируса. Эта форма теста может быть доступна через несколько месяцев.

Даже если он не будет таким же чувствительным, как ПЦР-тест, для человека, у которого есть симптомы, он должен быть достаточно точным. Вам по-прежнему необходимо сообщать о результатах вашего анализа вашему правительству, так как им необходимо видеть тенденции заболевания.

Многие люди говорят о серологическом тесте, где вы сдаете кровь, и он определяет, есть ли у вас антитела против вируса. Эти тесты показывают только положительные результаты на поздних стадиях вашей болезни. Многие страны проделали хорошую работу, сосредоточив возможности ПРЦ на приоритетных пациентах. В большинстве стран их правительство сыграло центральную роль в этом процессе. В Соединенных Штатах не существует системы, обеспечивающей рациональное распределение испытаний. Некоторые штаты вмешались, но даже в лучших штатах доступ не контролируется полностью.

В основном, есть два критических случая: любой, у кого есть симптомы, и любой, кто был в контакте с кем-то, кто дал положительный результат. В идеале обеим группам нужно было бы сдать тест, который они могут провести дома, не обращаясь в медицинский центр. Тесты все еще будут доступны в медицинских центрах, но самое простое – сделать большинство из них дома. Чтобы это работало, у правительства должен быть веб-сайт, на который вы заходите и в котором указаны ваши обстоятельства, включая ваши симптомы. Вы получите ранжирование по приоритету, и все провайдеры тестов должны будут убедиться, что они предоставляют быстрые результаты с наивысшими уровнями приоритета.

В зависимости от того, насколько точно симптомы прогнозируют инфекцию, сколько людей дали положительный результат и сколько контактов обычно имеет человек, вы можете выяснить, какой объем необходим для обработки этих критических случаев. В настоящее время большинство стран будут использовать все свои возможности тестирования в этих случаях.

Одно из предположений состоит в том, что люди, которым необходимо пройти тестирование, должны находится на изоляции в своем доме. Некоторые правительства тщательно следят за этим, в то время как другие просто предполагают, что люди сами последуют этой рекомендации. Другой вопрос заключается в том, предоставляет ли правительство кому-то место для изоляции, если невозможно придерживаться этого дома. Это особенно важно, если у вас дома пожилые люди.

Отслеживание контактов

Я упомянул в разделе тестирования, что одним из ключевых приоритетов для тестирования является любой, кто был в тесном контакте с кем-то, кто дал положительный результат. Если вы сможете быстро получить список этих людей и убедиться в том, что они имеют приоритет для такого теста, как тест ПРЦ (который достаточно чувствителен для выявления недавней инфекции), тогда эти люди могут изолировать себя, прежде чем заразить других людей. Это идеальный способ остановить распространение вируса.

Некоторые страны, в том числе Китай и Южная Корея, требовали, чтобы пациенты передавали информацию о том, где они были в течение последних 14 дней, просматривая информацию GPS на своем телефоне. Вряд ли западные страны пойдут на это. Есть приложения, которые вы можете скачать, которые помогут вам вспомнить, где вы были; если у вас когда-нибудь будет положительный результат, вы можете добровольно просмотреть историю или поделиться ею с теми, кто опрашивает вас о ваших контактах.

Предлагается ряд цифровых подходов, когда телефоны обнаруживают, какие другие телефоны находятся рядом с ними. (Это может включать в себя использование Bluetooth плюс отправку звука, который люди не могут слышать, но который подтверждает, что оба телефона достаточно близки друг к другу.) Идея состоит в том, что если кто-то получит положительный результат, то его телефон может отправить сообщение другому телефону и их владельцы могут пройти тестирование.

Если бы большинство людей добровольно установили такое приложение, это, вероятно, помогло бы. Одним из ограничений является то, что вам необязательно находиться в одном и том же месте в одно и то же время, чтобы заразить кого-либо – вы можете оставить вирус на поверхности. Такой подход это не учитывает.

Я думаю, что большинство стран будут использовать подход, который использует Германия, и опрашивать всех, кто дал положительный результат, а также использования базы данных, чтобы проверить контакты. Структура инфекций изучается, чтобы увидеть, где риск наиболее высок, и нужно изменить политику.

В Германии, если кто-то прошел тестирование и подтвердил положительный результат, врач по закону обязан сообщить об этом в местное управление здравоохранения. Врач должен предоставить все личные данные – имя, адрес, номер телефона – чтобы медицинское учреждение могло связаться с этим человеком и обеспечить его изоляцию.

Затем местное управление здравоохранения начинает процесс отслеживания контактов. Они берут интервью у зараженного человека, выясняют, как связаться со всеми людьми, с которыми он или она встречалась в последние пару недель, и связываются с этими людьми, чтобы попросить их изолировать себя и пройти тестирование.

Этот подход основан на том, что инфицированный человек должен точно сообщать о своих контактах, а также зависит от способности органов здравоохранения следить за каждым. Обычный медицинский персонал не может выполнять всю эту работу, даже если количество случаев довольно низкое.

Каждая система здравоохранения должна будет выяснить, как укомплектовать персонал, чтобы эта работа выполнялась своевременно. Каждый, кто выполняет эту работу, должен быть надлежащим образом обучен и обязан сохранять конфиденциальность всей информации. Исследователям будет предложено изучить базу данных, чтобы найти шаблоны заражения, опять же с соблюдением мер безопасности.

Открытие

В ближайшие два месяца большинство развитых стран перейдут ко второй фазе эпидемии. В каком-то смысле этот следующий этап легко описать. Люди смогут выходить, но не так часто и не в людные места. Представьте рестораны, в которых сидят только люди за отдельными столами, и самолеты, где каждое среднее место пусто. Школы открыты, но вы не можете заполнить стадион на 70 тысяч человек. Люди работают и тратят часть своего заработка, но не так много, как до пандемии. Короче говоря, времена ненормальные, но не такие ненормальные, как на первом этапе.

Правила о том, что разрешено, должны постепенно меняться, чтобы мы могли видеть, начинает ли уровень контактов увеличивать количество инфекций. Страны смогут учиться у других стран, которые имеют сильные системы тестирования, чтобы информировать их, когда возникают проблемы.

Одним из примеров постепенного открытия является Microsoft China, в которой работает около 6200 человек. До сих пор около половины сейчас приходят на работу. Они продолжают оказывать поддержку работникам, которые хотят работать на дому. Они настаивают, чтобы люди с симптомами оставались дома. Они требуют масок и обеспечивают дезинфицирующее средство для рук и делают более интенсивную очистку. Даже на работе они следуют правилам соблюдения дистанции и разрешается путешествовать только по исключительным причинам.

Основной принцип должен заключаться в том, чтобы разрешить деятельность, которая приносит большую пользу экономике или благосостоянию людей и имеет небольшой риск заражения. Но когда вы копаетесь в деталях и просматриваете экономику, картина быстро усложняется. Это не так просто, как сказать “вы можете сделать X, но не Y”. Современная экономика слишком сложна и взаимозависима.

Например, рестораны могут держать посетителей на расстоянии друг от друга, но сохранится ли у них рабочая цепочка поставок для их ингредиентов? Останутся ли они прибыльными при уменьшенной мощности? Обрабатывающей промышленности нужно будет сменить фабрики, чтобы разделить работников. Большинство фабрик смогут адаптироваться к новым правилам без большой потери производительности. Но, как люди, работающие в этих ресторанах и на фабриках, будут добираться на работы? И много других вопросов, на которые нет простых ответов.

Школы предлагают большую выгоду и должны быть приоритетом. Крупные спортивные и развлекательные мероприятия, вероятно, скоро не возобновятся: экономическая выгода от живой аудитории не соответствует риску распространения инфекции. Другие виды деятельности находятся в «серой области», например, церковные службы или футбольные матчи в старших классах, когда в стороне находятся несколько десятков человек.

Есть еще один фактор, который трудно объяснить: человеческая природа. Некоторые люди, естественно, не захотят выходить на улицу, даже если правительство скажет, что все в порядке. Другие будут придерживаться противоположной точки зрения — они предполагают, что правительство проявляет чрезмерную осторожность, и начинают нарушать правила. Лидеры должны будут тщательно продумать, насчет правильного баланса.

Выводы

Мелинда и я выросли, узнав, что Вторая мировая война была определяющим моментом поколения наших родителей. Аналогичным образом, пандемия COVID-19 – первая современная пандемия — определит эту эпоху. Никто из тех, кто переживает Пандемию, никогда не забудет этого. И невозможно преувеличить боль, которую люди чувствуют сейчас и будут испытывать в течение многих лет.

Высокая цена пандемии для малообеспеченных и бедных людей вызывает особую обеспокоенность у Мелинды и меня. Болезнь несоразмерно вредит бедным общинам и расовым меньшинствам. Политики должны будут убедиться, чтобы открытие страны не сделало неравенство еще хуже, чем оно уже есть.

В то же время мы впечатлены тем, как мир объединяется, чтобы сражаться в этой борьбе. Каждый день мы общаемся с учеными из университетов и небольших компаний, руководителями фармацевтических компаний или главами правительств, чтобы убедиться, что новые инструменты, о которых я говорил, станут доступны, как можно скорее. И сейчас так много героев, которыми можно восхищаться, включая работников здравоохранения на передовой. Когда мир в конце концов объявит о победе на Первой Пандемией, у нас будет все, за, чтобы быть благодарными.