Ей было 29 лет, а ее будущему мужу – 50, свидетельствуют судебные документы. Она говорила только по-вьетнамски, он говорил по-корейски.

Несмотря на коммуникационный барьер, их союз продлился. 4 ноября 2018 года, через день после их встречи, они поженились перед ее семьей во Вьетнаме.

Семь месяцев спустя Трин – имя, которое CNN выбрала для нее, поскольку ее настоящее имя было запрещено законом Южной Кореи, – переехала в Южную Корею, чтобы быть со своим мужем Шином. Через три месяца она была мертва.

Трин – одна из тысяч вьетнамских женщин, вступающих в брак с южнокорейскими мужчинами через сватов, которые предлагают невест женихам. Эта услуга, которая не только поощряется в Южной Корее, она даже субсидируется местными властями.

У некоторых пар удачные, счастливые браки. Но многие иностранные невесты, которые встречают мужчин таким образом, официально классифицируются как мигранты по браку. Они стали жертвами дискриминации, домашнего насилия и даже убийств со стороны своих мужей.

Статистика рисует мрачную картину. В опросе, проведенном Национальной комиссией по правам человека в 2017 году, более 42% жен-иностранок сообщили о том, что подвергались бытовому насилию, включая физическое, словесное, сексуальное и финансовое. Для сравнения, около 29% южнокорейских женщин, опрошенных министерством по вопросам гендерного равенства и семьи страны в прошлом году, заявили, что они стали жертвами бытового насилия, что, опять же, включает ряд форм насилия.

Эксперты говорят, что виноваты дискриминационные правила в сочетании с сексизмом и расизмом в обществе, и они настаивают на институциональных изменениях для обеспечения безопасности иностранных невест.

Проблемы со связью

С самого начала Трин и Шин испытывали трудности в общении.

Судя по судебным документам, после их свадьбы Шин уехал домой в Южную Корею. Они жили раздельно в течение нескольких месяцев, хотя и поддерживали связь через мессенджер. Они часто ссорились, так как Трин часто просила дополнительную финансовую поддержку.

Наконец, 16 августа 2019 года Трин прибыла в Южную Корею. Она переехала в город Янчжу в провинции Кёнги, недалеко от столицы Сеула, чтобы жить со своим мужем. В судебных документах не указано, почему произошла задержка с ее прибытием в Южную Корею, хотя пара должна соответствовать определенным критериям для получения супружеской визы, в том числе удовлетворять критерии порога дохода.

Тем не менее, показывают судебные протоколы, спор продолжался. Они часто не соглашались друг с другом – из-за языкового барьера, разницы в том, как им нравилось жить, и финансовых проблем.

Три месяца спустя, 16 ноября, Трин сказала Шин, что уезжает жить к родственнику в другой город. Шин попытался остановить ее, поэтому она схватила нож с кухни и порезала ему правое бедро.

“Жертва теперь возвращается на родину как труп”.

Судья Кан Дон Хеок

Согласно судебным протоколам, Шин взял нож и около 10 раз ударил жену в грудь и живот. После того, как она умерла, Шин завернул ее тело в пластик, переместил ее и ее вещи в свою машину и поехал в сад с хурмой в округе Ванджу, провинция Северная Чолла, в более чем 200 километрах от их дома в Янцзю.

Там он похоронил ее.

В апреле Шин был приговорен к 15 годам тюремного заключения за убийство Трин. Доказательства, представленные на суде, включали в себя кадры с места преступления, их международный брачный контракт и показания подсудимого.

“Обвиняемый заслуживает тяжелого тюремного заключения с учетом боли, которую пережила жертва, горьких эмоций, с которыми жертва должна была так закончить свою жизнь в чужой стране, и грусти семьи жертвы, потерявшей любимую родственницу”, – отметил судья Кан Дон Хеок во время вынесения приговора, – “Жертва теперь возвращается на родину как труп”.

Иностранные невесты в Южной Корее

В течение десятилетий в сельских районах Южной Кореи существовал гендерный дисбаланс. Молодые женщины часто направляются в города за работой и чтобы выйти замуж, в то время как их коллеги-мужчины остаются, чтобы следить за своей землей и ухаживать за пожилыми родителями.

В 1980-х годах местные органы власти начали субсидировать частных брачных брокеров, которые могли бы представлять фермеров-холостяков этнически корейским женщинам в Китае, выплачивая брокерам от 4 до 6 миллионов вон (тогда примерно от 3800 до 5700 долларов) за брак. Это была попытка решить проблему старения населения, побудив мужчин найти жену и завести детей.

В последующие десятилетия невесты перестали быть этническими кореянками и стали приезжать из большего числа стран – Филиппин, Вьетнама и Камбоджи.

Вскоре возникла индустрия транснациональных брачных брокеров. По данным государственной статистики, по состоянию на май в Южной Корее было зарегистрировано 380 брачных агентств.

Сейчас больше всего иностранных невест в Южной Корее прибывают из Вьетнама. Большинство женатых мужчин живут в сельских районах Южной Кореи, где некоторые провинции по-прежнему предлагают субсидии. Например, провинция Южная Чолла предлагает мужчинам старше 35 лет, которые ранее никогда не были женаты, 5 миллионов вон (4190 долларов) на женитьбу на жене-иностранке и регистрацию брака.

В 2018 году 16 608 корейских мужчин и женщин-иностранок вышли замуж, 6 338 из Вьетнама, 3 671 из Китая и 1 560 из Таиланда. В целом, 28% всех браков между иностранцем и корейцем были связаны с южнокорейским мужчиной и вьетнамской невестой.

Одна из причин, по которой так много невест приезжают из Вьетнама, – экономическая. Согласно CIA World Factbook, ВВП на душу населения во Вьетнаме в 2017 году составляет 6900 долларов, в Южной Корее – 39 500 долларов. Невесты часто молоды и надеются на лучшую жизнь. Согласно государственному опросу, проведенному в 2017 году, средний возраст клиентов брачных брокеров составлял 43,6 года, тогда как средний возраст иностранных невест составлял 25,2 года.

“Жертва доверяла обвиняемому – она покинула Вьетнам и начала свою жизнь в Южной Корее”.

Судья Кан Дон Хеок

Эксперты и официальные лица не согласны с тем, как классифицировать эту транснациональную тенденцию. В документе “Действия Организации Объединенных Наций по сотрудничеству в борьбе с торговлей людьми” говорится, что вьетнамские женщины продаются в ряд стран, включая Южную Корею, для “принудительных браков”.

Но Ли Джин Хе, адвокат Центра друзей мигрантов, базирующегося в Сеуле, сказал, что иностранные невесты предпочитают приезжать в Южную Корею – даже если основной причиной является отправка денег своим семьям домой, а не для их личной выгоды. 

В деле Трин судебные документы указывали, что она добровольно отправилась в Южную Корею.

“Жертва доверяла обвиняемому – она ​​покинула Вьетнам и начала свою жизнь в Южной Корее”, – сказал судья Канг.

Что идет не так

Правительство Южной Кореи и страны Юго-Восточной Азии давно обеспокоены тем, что иностранная индустрия невест может привести к торговле людьми и злоупотреблениям.

В 2010 году Камбоджа временно запретила своим гражданам вступать в брак с южнокорейцами. Согласно сообщениям местных СМИ во Вьетнаме, власти Вьетнама также выразили обеспокоенность Южной Кореей.

В самой Южной Корее правила также были ужесточены – с 2014 года граждане Кореи и их иностранные супруги должны доказать, что они могут общаться, чтобы получить визу. Кандидаты должны доказать, что невеста имеет по крайней мере базовый корейский, или что пара может общаться на третьем языке. Непонятно, как Трин уклонилась от этого правила, несмотря на проблемы в общении с мужем. Нет никаких доказательств способности мужа говорить по-вьетнамски.

Кроме того, в прошлом году Южная Корея объявила о планах запретить мужчинам с оскорбительной историей спонсировать визу для невесты-иностранки. Этот закон вступит в силу в октябре.

Но в Южной Корее все еще есть институциональные проблемы, которые ставят иностранных невест и их мужей в неравное положение.

В соответствии с иммиграционным законодательством Южной Кореи иностранным невестам необходимо, чтобы их мужья продолжали спонсировать визу каждые пять лет. 

“Есть случаи, когда мужья угрожают отозвать свою гарантию, если жена хочет расстаться”, – сказал адвокат Ли. 

Женщины, получившие супружескую визу, могут работать в Южной Корее и могут в конечном итоге стать постоянными жителями.

Если муж оскорбляет жену, то она должна доказать жестокое обращение, если хочет продолжать жить в Южной Корее без спонсорства. А если пара разводится и не имеет детей, жена должна вернуться на родину.

“Эти институциональные условия усиливают влияние корейских супругов”, – сказала Хео Янг-сук, глава Корейского центра по правам женщин-мигрантов. “Даже когда есть проблемы, женщины-мигранты считают, что им следует поддерживать свой несчастливый брак из-за этих институциональных проблем”.

В опросе Национальной комиссии по правам человека 2017 года большинство опрошенных иностранных невест заявили, что никому не рассказывали о домашнем насилии, которое они перенесли. Они сказали, что стеснялись, не знали, кому сказать, и не ожидали, что что-то изменится при этом.

Что нужно изменить

Нелегко быть женщиной в Южной Корее.

Страна является одной из самых низких в ОЭСР в последнем докладе Всемирного экономического форума о глобальном гендерном разрыве – отчасти из-за неравных политических и рабочих возможностей для женщин. За последние несколько лет обвинения в сексуальных преступлениях против звезд шоу-бизнеса, политиков и спортивных тренеров побудили расправиться с тем, что некоторые считают глубоко патриархальной культурой.

“Женщины-мигранты сталкиваются с многослойной дискриминацией – часто проблемы дискриминации по признаку пола и расовой дискриминации в сочетании с институциональными сложностями создают проблемы”.

Хио Янг-Сук, руководитель Корейского центра по правам женщин-мигрантов

По словам Хио, для иностранных невест жизнь еще сложнее.

В Южной Корее нет закона, гарантирующего правовую защиту от дискриминации для всех граждан, включая меньшинства и ЛГБТ. Предлагаемый законопроект направлен на защиту людей, сталкивающихся с дискриминацией, и дает государству возможность разрешать споры и защищать людей. Пока неясно, когда будет принят законопроект, хотя парламент вернулся к работе 17 июля.

В случае одобрения, Джанг считает, что закон может помочь женщинам-мигрантам, хотя в законе конкретно не говорится о жестоком обращении с ними. Это, однако, запрещает косвенную дискриминацию, которая причиняет физическую или психическую боль группе или человеку.

“Если (отношение к женщинам-мигрантам) определяется как дискриминация и может быть исправлено, я думаю, что многие женщины-мигранты в нашем обществе могут жить более безопасно и с большим достоинством”.

Адвокат Ли не верит, что этот законопроект станет быстрым решением для женщин-мигрантов. Вместо этого она считает, что законопроект поможет добиться социального сдвига, повысит осведомленность о расовой дискриминации на работе, в школе и дома.

“Я верю, что это отговорит людей от разжигания ненависти и побудит людей исправлять систематическую дискриминацию. По крайней мере, люди будут знать, какое поведение и какие слова являются дискриминационными и приведут к наказанию”, – сказала она.