Шевченковский районный суд Киева провел первое судебное заседание по сути по делу об убийстве журналиста Павла Шеремета.
Около 9 месяцев понадобилось прокуратуре и Национальной полиции, чтобы завершить расследование резонансного преступления. Официальными подозреваемыми стали музыкант и военнослужащий Андрей Антоненко, детский врач и волонтер Юлия Кузьменко и боевой медик Яна Дугарь.
По последней версии следствия, неизвестные использовали этих людей, чтобы по “личным мотивам” и для “создания резонансного события и провокации массовых протестов” убить Павла Шеремета. Дугарь, как утверждает следствие, занималась “разведкой” улиц вокруг места преступления, якобы фотографируя камеры наблюдения. Кузьменко и Антоненко, по словам полиции, закладывали взрывчатку под автомобиль журналиста.
Правда, в последние 9 месяцев к следствию возник ряд обоснованных вопросов: почему в основу обвинения легли противоречивые экспертизы, в том числе невербального поведения (более известная, как экспертиза походки) почему следствие игнорирует разницу в росте между официальными подозреваемыми и людьми, зафиксированными на записях камер наблюдения в 2016-м; где, наконец, англоязычный вариант уже упомянутой экспертизы походки, участие в которой принимал иностранный эксперт Иван Бирч?
Подробнее читайте в материале Дело Шеремета. Что отказывается видеть следствие в новом подозрении
Ответы на эти вопросы должно дать рассмотрение дела по существу. Ведь именно во время этих судебных заседаний следствие должно продемонстрировать все доказательства, которые могут доказать вину официальных обвиняемых (или — нет). Наконец, о большой доказательной базе в декабре прошлого года говорил не только министр внутренних дел Арсен Аваков, но и президент Владимир Зеленский, и тогдашний генеральный прокурор Руслан Рябошапка. Собственно, судебные заседания в Шевченковском райсуде уже начались, однако в первый рабочий день прокурор так и не зачитал обвинения. Суд ограничился лишь избранием присяжных.
Смена имиджа
11 утра, до начала рассмотрения дела Шеремета еще около часа. Перед воротами, ведущими на территорию суда, традиционно дежурит полиция: проверяет вещи людей, желающих попасть на заседание. У самого здания, на парковке, стоит четыре кунга с Нацгвардией. Здесь же — автобус “ПАЗ” со спецротой полиции в красных беретах. Рядом с входом в суд — шеренга нацгвардейцев, перекрывающих проход к заднему двору и места для курения. В холле — десятка два бойцов судебной охраны (часть из них – с дубинками), которые тщательно проверяют вещи.
“Вы кто? Пресса? На какое заседания? Шеремет? А вы туда как кто, простите? Как журналист? Ждите, сейчас я позвоню пресс-секретарю суда. Как зачем? Чтобы она вас забрала. Вы пока проходите на досмотр вещей. Пока ждете — присаживайтесь, зачем долго стоять”, – вежливо пытается говорить к журналистам охранник.
Пока наши вещи осматривают, видно, как на улице проезжает автозак. Предположительно – с первым официальным обвиняемым, Андреем Антоненко. За несколько минут в холле появляется Юлия Кузьменко со своим мужем — Петром Кином, который держит жену за руку. В отличие от предыдущего раза, на ноге у Юлии уже нет браслета для отслеживания ее местонахождение — суд постановил его снять. Еще через десять минут приходят прокуроры. Вслед за ними в сопровождении адвокатов, Яна Дугарь. В холле суда начинает собираться толпа. С десяток бойцов судебной охраны перекрывают вход в зал заседаний. Напротив них в очередь становятся журналисты, перекрывая движение по коридору суда.
– Подвиньтесь, пожалуйста, здесь же люди ходят. Нужен проход, – говорят охранники, пытаясь отодвинуть телеоператоров.
– Некуда двигаться, вы же видите сколько народу. Сами же проблему создаете, двери в зал почему-то перекрыли. А если бы вы нас внутрь пустили — мы бы себе стали спокойно и не мешали бы, – устало говорят журналисты.
В таких слабых перепалках проходит минут 15. Появляется судебный распорядитель, двери в зал открываются. Внутрь заходят участники процесса: официальные обвиняемые, их адвокаты и близкие родственники. Все, как определяет процедура. Процесс несколько затягивается: охрана не может найти прокуроров. Наконец, на формальности машут рукой и прессу пропускают перед представителями государственного обвинения.
“Пропускай уже людей, чего они здесь в коридоре должны мучиться. Пусть расставляют технику “, – говорит командир из судебной охраны. Бойцы расступаются, и толпа журналистов заполняет зал. Перед рядами для свободных слушателей в два ряда выстраивается батарея из телекамер. Под ними, на полу, садятся фотографы. Объективы направлены на стеклянный “аквариум”, в который вот-вот должны завести Антоненко. Он появляется за несколько минут. И удивляет не только медийщиков, но и адвокатов: вместо привычной милитари-одежды он одет в костюм, на лице очки. Чуб, который Антоненко носил последние 9месяцев, сбрит.
“Вы кого привезли? Андрей вообще будет сегодня? ” – шутит адвокат Юлии Кузьменко Тарас Беспалый.
Музыкант здоровается с присутствующими, с Яной и Юлией и идет к своей жене, которая ждет его с другой стороны “аквариума!. В зал тем временем заходят кандидаты в присяжные: в основном, люди пенсионного возраста. Мужчины и женщины устраиваются на свободные места, сразу за телекамерами. На часах полдень. Впрочем, старт заседания откладывается. Пользуясь случаем, адвокаты зовут руководителя полиции, пообщаться.
– Скажите, вы сможете обеспечить порядок и безопасность в зале? Мы просто к тому: хотим просить, чтобы во время заседания Антоненко сидел рядом с нами. Но в прошлом судебном заседании руководитель конвоя сказал, что это невозможно. Потому что якобы не сможет “обеспечить безопасность”, – говорят адвокаты к полицейскому.
– Сейчас. Старшего позовите, кто там за охрану и конвой отвечает, – говорит мужчина.
Он о чем-то быстро говорит с судебной охраной. Кивает адвокатам головой. “Спасибо” – отвечают те. В зал заседаний входит судья.
Два Майдана и родственники из оккупированного Донбасса
Только начинается заседание, защита Антоненко просит выпустить своего подзащитного из “аквариума”. Однако судья отказывает: поскольку коллегия судей не полная, то и решать ни одного вопроса, кроме мер, они не имеют права. Поэтому для начала надо выбрать суд присяжных.
– А у нас журналисты присяжных перекрыли, да? Защитники, вам видно присяжных ?, – говорит председательствующая Оксана Голуб.
– Но они будут выходить к трибуне, в этом нет проблемы, мы всех увидим, – отвечают адвокаты.
В центр зала выходит первый кандидат. Человек, на глаз — пенсионного или предпенсионного возраста. Юрий Федоренко. Коротко рассказывает о себе: имел опыт работы присяжным, занимается предпринимательской деятельностью. За последние фразу цепляется прокурор, который задает вопросы.
– Чем вы конкретно занимаетесь? – говорит представитель прокуратуры.
– Я ФЛП. Физическое лицо — предприниматель, – отвечает Федоренко.
– А конкретнее? Какой род деятельности, – продолжает прокурор.
– Предприниматель. Или вам назвать КВЭДы по номерам? Недвижимое имущество, юридические услуги.
– Скажите, вы участвовали в массовых акциях? – продолжает прокурор.
– Я сейчас в суде, здесь много людей, можно говорить, что я на массовой акции, – говорит Федоренко.
– А в других акциях? Поддержки политсил? – не отступает представитель государственного обвинения.
– Вы хотите услышать, был ли я на Майдане? Да, я был на обоих Майданах 2004-го и 2014-го. Такой ответ вас удовлетворит? – раздраженно говорит кандидат в присяжные.
Прокурора ответ удовлетворяет, он прекращает поток вопросов. Далее мужчину расспрашивает представитель Алены Притулы (которая, в отличие от подготовительного судебного заседания, не пришла) и адвокаты официальных подозреваемых. Интересуются, не имеет ли кандидат в присяжные родственников на оккупированных территориях. Интересовался ли самим делом Шеремета. И если да — то откуда информация.
“С подозреваемыми не знаком. На оккупированных территориях родственников нет. Информацию о деле знаю, как и большинство — из СМИ. Но этого недостаточно, чтобы говорить о виновности или невиновности. Надо изучать материалы “, – отвечает Федоренко.
Суд вызывает следующего кандидата в присяжные. К трибуне подходит мужчина средних лет. Григорий Фирсов. По специальности — арбитражный управляющий. С делом Шеремета знаком поверхностно — читал только интернет-сайты. Адвокаты спрашивают его о связи с оккупированными территориями.
“На Донбассе есть какие-то родственники. По линии отца, какие-то троюродные или четвероюродные. Но я с ними лично даже не знаком. Не знаю, кто они”, – отвечает мужчина.
Вслед судья вызывает пенсионерку, Анну Чупину. Но как только она оказывается перед микрофоном — заявляет себе самоотвод, поскольку среди кандидатов в присяжные есть ее муж. А это уже конфликт интересов. Судья лишь разводит руками и зовет следующего кандидата: Людмилу Яковенко. Женщина рассказывает, что когда-то работала в банковской сфере, однако в последние годы без работы. Адвокаты устраивают ей небольшой допрос.
– Скажите, так, а какой ваш официальный источник дохода? – спрашивает один из защитников официальных обвиняемых.
– Да, а какое отношение это имеет к делу? – отвечает Яковенко.
– Суд снимает вопрос, – вмешивается в разговор председательствующая Голуб.
– Я хочу объяснить: нас интересует финансовая независимость. Если выплата за работу присяжным является единственным источником дохода — человек может быть зависим … – не останавливается Виталий Коломиец.
– Суд объясняет, что присяжные получают зарплату примерно такую же, как и судьи, – говорит Голуб.
В зале на несколько секунд застывает тишина. “Ага, точно”, – слышится саркастический возглас из рядов кандидатов в присяжные. Зал взрывается смехом. Судьи пытаются успокоить присутствующих.
– Я же говорю: в банковской сфере работала. Пока работы не имею, но я работала. У меня какие-то деньги еще остались, если это вас так интересует, – завершает тему Яковенко.
Судья вызывает еще одного кандидата: Наталью Глобу. Пенсионерка, домохозяйка. Имеет опыт присяжной. О деле Шеремета знает из новостей, но считает, что в первую очередь надо исследовать материалы дела. Адвокаты официальных обвиняемых спрашивают ее о родственниках / имуществе на оккупированных территориях.
“Да, у меня мать живет там. И имущество тоже есть. Но я туда с 2014-го ни разу не ездила. Живу здесь. И муж мой тоже здесь. Дети … дочь живет в Лондоне, сын учится. Муж, да, муж ездил в прошлом году проверить, что там с имуществом”, – говорит женщина.
У микрофона ее сменяет следующий кандидат: Инна Крамаренко. Также женщина пенсионного возраста. Работает старшей медсестрой. Не дожидаясь вопросов говорит: муж из Донецка. А свекровь пропала без вести в ОРДиЛО. Сама женщина неоднократно участвовала в выборах как член избирательных комиссий от разных партий. Также имеет опыт присяжной: привлечена по делу об убийстве Веремия. Суд спрашивает женщину, сформировала ли она для себя представление о деле Шеремета.
“Я … ну … как вам сказать. Единственное, что считаю, мне кажется, что медики не могут убивать, когда они спасают жизни. Я просто знаю, как это происходит, как медработники помогают людям, даже в ущерб себе”, – искренне говорит Крамаренко.
За трибуной последний кандидат: Юрий Михайленко. Пенсионер, муж Анны Чупиной, которая объявила себя самоотвод. Имеет высшее техническое образование, работал инженером-конструктором. Сейчас без работы. Не имеет опыта присяжного. О деле Шеремета знает из телевидения, в частности телеканала 1 + 1, Интер, 24-й и тому подобное. Адвокаты официальных подозреваемых спрашивают, почему он не объявил себе отвод, как сделала жена.
“Что вам сказать. Я с ней не живу. Я ее сегодня впервые в суде увидел. В смысле, я не знал, что она здесь будет. Поэтому и заявлений никаких не готовил”, – отвечает мужчина и занимает свое место.
Три недели перерыва
Судьи заслушивают отводы кандидатам в присяжные. Прокуратура, в частности, просит не допускать к заседанию Ирину Крамаренко. Поскольку та якобы была активно задействована в деятельности политических партий. Защита Антоненко просит отвести Наталью Глобу и Юрия Михайленко. Поскольку на первую могут оказывать давление сепаратисты, используя для этого родственников или имущество. “Все ясно. Как всегда, у нас. Люди с Донбасса — враги всего”, – едва сдерживаясь реагирует на ходатайство женщина. Мужчину же просят отвести, так как он не сообщил о конфликте интересов и не просил о самоотводе, когда узнал, что его жена также кандидат в присяжные.
Судьи совещаются долго. Наконец, выбирают коллегию из пяти присяжных. Ими становятся предприниматель Юрий Федоренко, арбитражный управляющий Григорий Фирсов, бывшая работница банковской сферы Людмила Яковенко, домохозяйка Наталья Глоба и бывший инженер-конструктор Юрий Михайленко. На этом заседание завершают и объявляют перерыв до 15:00 28 сентября.
“По нашему мнению, суд преждевременно отвел госпожу Крамаренко. Она выразила свое мнение, не связанное с делом. Доказательства никто пока не оценивал. А мнение присяжного формируется исключительно после знакомства с материалами дела, с доказательствами. В отношении Юрия Михайленко — он заявил, что получал информацию исключительно по телевидению. А мы помним, какое там формировалось мнение о деле Шеремета изначально, начиная с брифинга министра Авакова 12 декабря 2019-го “, – комментирует “Буквам” заседание защитник Яны Дугарь Денис Ломанов.
Журналисты, между тем, стоят под “аквариумом”, записывают комментарий Антоненко. В частности о смене имиджа. “Да я же обычный человек. Это просто пытались сформировать такой образ, что я какой-то грубый коммандос, могу жить в лесах неделями и питаться змеями. Делать взрывчатку из подручных средств”, – говорит мужчина.
“У нас были определенные вопросы к госпоже Крамаренко. Она сама объяснила, что в ОРДиЛО живет ее мать. И ее муж туда ездит. Мы знаем, что на оккупированных территориях есть предвзятое отношение к украинским военным. И мы опасаемся, что люди из оккупированных территорий могут на госпожу Крамаренко влиять: через ее мужа, ее мать, ее имущество. Претензии были только в этом контексте. А не потому, что она с Донбасса. Ее ответ был … несколько эмоциональным”, – объясняет “Буквам” адвокат Антоненко Дмитрий Круговой.
Он добавляет: в дальнейшем предстоит автораспределение, во время которого система определит трех основных и двух запасных присяжных. На это у суда есть три недели. “В теории такое распределение можно было сделать довольно быстро, за обеденный перерыв. Но мы говорим о надлежащей подготовке к делу. Поэтому все произошло довольно логично. В дальнейшем должны зачитать обвинительный акт и разобраться с порядком исследования доказательств, допросом свидетелей и тому подобное. Сейчас будет перерыв на 24 дня. Надеюсь, это время некоторые лица, которых мы не будем называть, не используют для давления на присяжных. И, надеюсь, если такие факты будут — присяжные об этом сообщат. Их к этому обязывает закон”, – добавляет Ломанов.
Зал заседаний пустеет. Судебная охрана подгоняет на выход нескольких журналистов, расспрашивающих адвокатов. Юлия Кузьменко и Яна Дугарь делают совместное фото с Антоненко и выходят на улицу. Фоном из-под входа в суд раздается громкое скандирование десятков людей “Аваков — черт!”. Конвой выводит Антоненко из зала суда и ведет в автозак. Мужчина улыбается.
