Почему Украине нужна ратификация Римского статута?

С началом российской агрессии Украина оказалась в сложной правовой ситуации. Дело в том, что уголовное законодательство Украины требует изменений для его адекватного применения национальными судами. Речь идет о тяжких преступлениях по международному праву: геноциде, военных преступлениях и преступлениях против человечности. В Уголовном кодексе Украины просто нет соответствующих статей, поэтому задержанных судят за терроризм, ведение агрессивной войны и другие уголовные преступления без привязки к контексту вооруженного конфликта.

Луганский ветеринар Александр Грищенко в 2014 году попал в плен к боевикам, где провел почти полгода. Его задержали с фотоаппаратом, на котором нашли фотографии киевского Майдана и проукраинских митингов в Луганске. За это его обвинили в шпионаже и удерживали в подвале общежития университета имени Даля. Он пережил избиения, пытки электричеством, хирургическими инструментами, химическими веществами. Также Александр стал свидетелем пыток над другими пленными. Несложно догадаться, что они будут продолжаться до тех пор, пока на оккупированных территориях остаются украинские пленные. Сейчас Грищенко на свободе и добивается наказания для своих обидчиков. Но пока Украина не может до них добраться.

Вместе с внесением изменений в уголовное законодательство Украины решить проблему помогла бы ратификация Римского статута Международного уголовного суда (РС МУС). Украина подписала его еще в 2000 году, однако до сих пор не ратифицировала, несмотря на то, что это условие Соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС. Кроме того, ратификация РС предусмотрена ч. 6 ст. 124 Конституции, вступившей в силу в июне 2019 года. МУС преследует лиц, совершивших международные преступления: организовывали масштабное или систематическое преследование мирного населения, уничтожение этнических или религиозных групп, отдавали вооруженным формированием приказы, которые привели к жертвам среди населения, военнопленных и тому подобное.

Отметим, что Украина уже признала юрисдикцию МУС относительно событий на Майдане, в Крыму и на Донбассе. Украинские правозащитники и прокуратура присылают в Офис прокурора МУС свидетельства о преступлениях, которые происходят на оккупированных территориях. Особенно понадобилась бы помощь МУС относительно событий на оккупированных территориях, где Украина по объективным причинам не может проводить эффективное расследование и преследование лиц. Проанализировав информацию, Офис прокурора решит, открывать ли расследование по ситуации в Украине. Сейчас украинский вопрос находится на стадии предварительного изучения.

Такая подвешенная ситуация возлагает на Украину ряд обязанностей, однако не дает возможности Украине пользоваться правами государства-участника РС. В частности, Украина не может участвовать в Ассамблее государств-участников МУС, влиять на стратегические вопросы, выдвигать своего судью, участвовать в выборе прокурора и тому подобное. Таким образом, Украина лишена возможности играть активную роль в жизни Суда, что может ограничивать уровень сотрудничества между Украиной и Судом. Более того, Украина не делает денежных взносов, хотя претендует на равные условия рассмотрения своих вопросов.

Римский статут и мифы

На днях министр юстиции Украины Денис Малюська в интервью “Главкому” заявил, что РС “ратифицирован, но с оговорками”. “Проблема в оценке выгод и рисков, связанных с полноценным действием Римского статута, и здесь нужна не столько юридическая, сколько коммуникационная кампания. Для того, чтобы донести до всех заинтересованных сторон содержание и последствия такой ратификации. Для этого, конечно, понадобится определенное время, диалог. Но эта тема настолько разогрета, что специалистом в ней считает себя каждый пятый. На самом деле в реальных последствиях и механизмах разбирается крайне ограниченный круг лиц, но позицию против него имеет огромное количество людей. Поэтому здесь больше мифов, чем реальности”, – сказал глава Минюста.

Однако министр ошибается: PC не ратифицирован, так как Верховная Рада Украины никогда не голосовала за соответствующий закон о ратификации. Но кое в чем он прав: эта тема действительно обросла мифами, а некоторые публичные лица часто ею манипулируют, сознательно или из-за непонимания. Народный депутат Верховной Рады предыдущего созыва, а ныне заместитель министра внутренних дел Антон Геращенко в свое время заявлял, что ратификация Устава навредит Украине, так как позволит МУС массово привлекать к ответственности украинских военных “за ошибки”.

Среди нынешних депутатов звучат подобные заявления. Например, София Федина от “Европейской Солидарности” заявляет, что в случае ратификации РС “каждого из наших защитников в конкретный момент поездки за границу могут признать преступником”. В качестве примера она приводит ситуацию с нацгвардейцем Виталием Маркивым, осужденным в Италии якобы за причастность к гибели итальянского журналиста возле Славянская в 2014 году.

Такое впечатление, что оба не читали текст Устава. МУС ставит в приоритет привлечение к ответственности только высшее командование и политическую элиту за систематическую политику преступлений. К тому же, он лишь дополняет суды национальной юрисдикции тогда, когда государство не желает или не может провести расследование по объективным причинам – это называется принципом комплементарности.

Любое цивилизованное государство должно само осуществлять правосудие над военными (в частности, над своими), если они совершают преступления, а не бояться Международного уголовного суда. Международное уголовное правосудие чрезвычайно дорогое и затратно по времени, именно поэтому МУС концентрируется на лицах, занимающих высшие государственные должности, так как цель Суда – показать всему миру, что в случае совершения тяжких преступлений справедливость может наступить, несмотря на должность или ранг исполнителей таких преступлений.

Ситуация с Маркивым вообще не связана с Международным уголовным судом: его судил не МУС, а итальянский суд как итальянского гражданина (у военного украинское и итальянское гражданство) по обвинению в убийстве, к тому же, доказательная база вызывает сомнения, что следствие и суд были беспристрастными.

Так же не имеют оснований опасения за судьбу украинских военных из-за того, что война на Донбассе “необъявленная” и они там находятся незаконно. “Практика объявления войны осталась в прошлом. В Украине действуют Законы “Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины на временно оккупированных территориях в Донецкой и Луганской областях”(в контексте Донбасса) и “Об обеспечении прав и свобод граждан и правовом режиме на временно оккупированной территории Украины”(в контексте Крыма), которые называют эти территории оккупированными. Де-юре режим оккупации приравнивается к международному вооруженному конфликту без всякого “объявления войны”. К тому же, Офис прокурора МУС определил, что на Донбассе существуют признаки как международного, так и немеждународного вооруженного конфликта”, – пояснил “Буквам” юрист Регионального центра прав человека Виталий Набухотный.

Надеяться на себя

Ратифицировав Римский статут, Украина будет обязана имплементировать его положения в свое законодательство. Но это можно сделать и заблаговременно, учитывая затягивание ратификации из-за чрезмерной политизации. В июне 2019 года парламент принял за основу законопроект № 9438, который вводит в законодательство ответственность за военные преступления. Однако Рада решила к нему не возвращаться, и экспертное сообщество на его основе написало новый документ: законопроект №2689.

Как рассказал во время презентации один из авторов документа, постоянный представитель Президента Украины в АР Крым Антон Кориневич, Уголовный кодекс Украины в редакции 2001 году не приспособлен к временам оккупации и вооруженного конфликта. А именно часть, которая касается международных преступлений. Соответственно, украинская правовая, судебная системы не имеют опыта работы с такими преступлениями. Чтобы предоставить правоохранителям и судьям надлежащий инструментарий преследования за совершение соответствующих преступлений, был создан такой законопроект.

“Наконец мы введем в законодательство концепцию преступлений против человечности, поймем агрессию как элитарное преступление (leadership crime), наконец мы сделаем полноценный каталог военных преступлений, с которым смогут легко работать следователи, прокуроры и судьи. Это и есть комплиментарность, которую мы имеем в виду, когда говорим о системе международного уголовного правосудия. Государство должно большинство вещей делать самостоятельно. Этот законопроект является очень важным в контексте ситуации в Крыму, потому что там систематически с февраля 2014 года происходят военные преступления и преступления против человечности, преследования крымских татар, переселение граждан РФ на временно оккупированную территорию, преступления против украинцев в Крыму, пытки, похищения людей, которые совершают представители оккупационной администрации. Мы надеемся, или в национальных судах, или в международной юрисдикции лица, совершающие тяжкие преступления, будут привлечены к ответственности”, – говорит он.

Эксперт Украинского института будущего Виктория Мозговая объяснила механизм имплементации преступлений по международному праву в украинское законодательство.

“Например, вы следователь. Произошло убийство человека из огнестрельного оружия. Представьте, что в Уголовном кодексе есть только один состав преступления: незаконное использование огнестрельного оружия или его ношение. И нет состава преступления “убийство человека”. Получается, что убивают человека, а наказывают исключительно за ношение огнестрельного оружия. Такая ситуация возникла в момент, когда произошел международный вооруженный конфликт с РФ. На оккупированных территориях совершаются международные преступления. Первое – преступление агрессии. Когда одно государство агрессивно нападает на другое государство. Второе – военное. Они у нас частично имплементированы в УКУ, но поверхностно, без охвата деяний, совершаемых на оккупированных территориях. Третье – преступления против человечности, которых вообще в кодексе нет. Наша задача – дать возможность следователям, прокурорам и судьям правильно квалифицировать эти действия, доводить их до суда и привлекать виновных к ответственности. Так как есть тысячи пострадавших, а следователи не могут должным образом квалифицировать эти действия, делают это поверхностно, частично”, – рассказала она.

Главное отличие – на такие преступления не распространяются сроки давности и амнистия. Чтобы осудить кого-то за пытки сейчас, следует доказать цель этих пыток, так как это предусматривает статья 127 Уголовного кодекса, а пытки как международное преступление не имеет сроков давности или возможности амнистии, отмечает эксперт.

“Парламентская ассамблея Совета Европы обращала внимание Украины на ст. 127 УК, поскольку в случае квалификации по части первой этой статьи осужденный получает пять лет лишения свободы. Это нетяжелое преступление, которое предусматривает амнистию. Таким образом в нереформированной правоохранительной системе в случае неправильной квалификации есть возможность амнистировать лиц, совершающих тяжкие преступления”, – добавила глава Центра гражданских свобод Александра Матвийчук.

По ее словам, невозможность амнистии за международные преступления критически важна для Украины, поскольку в Минских соглашениях пункт об амнистии боевиков прописан довольно размыто, и только имплементация международных норм позволит противодействовать давлению РФ относительно амнистии военных преступников.