Калеб Карр, Алиенист (Ранок, 2019, перевод Наталия Гоин)
Есть все таки несправедливость в том, что проо «Алиениста» заговорили только после позапрошлогоднего нетфликсивского сериала. Он без сомнения качественный, но и дебютная книга Карра, которой уже исполнилось четверть века – не менее хороша. По-хорошему развесистый, тягучий и написанный поверх плотного исторического контекста роман: с Нью-Йорком конца 19 века, подростками-проститутками, детализированными криминалистическими экспертизами и Тео Рузвельтом в роли шефа полиции (что правда). Позже американец написал несколько продолжений, однако до уровня «Алиениста» они не дотянули (что бывает часто): неофитский кураж писателя вещь ценная, поэтому быстротечная.
Собственно алиенист – это Ласло Крайцлер, ученый, который хочет на стыке психологии и психиатрии синтезировать эффективную криминалистику, которая могла бы справиться с серийными убийствами, которые становятся реальностью, требуя теоретического осмысления. Если хотите, это «Охотник за разумом», но в декорациях легенд о Джеке-Потрошителя, как то так.
В качестве Ватсона здесь выступают по-своему поломанный газетный иллюстратор-алкоголик и первая женщина, которой удалось пробиться на работу в полицию, а теперь приходится всячески защищать свои шаткие позиции. Сам Крайцлер тоже не без сильных внутренних напряжений, поэтому «Алиенист» – книга в равной степени о расчлененных трупах и рождении новой науки, так и о людях новой формации. О людях модерна – со всем сопутствующими проблемами: комплексами вины и Бога, желанием улучшить мир, но не себя, поскольку заглядывать в собственное нутро не менее страшно, чем ходить по ночным городским трущобам.
По факту роман Карра выходит честной детективно-триллерной историей, когда и жанровые узлы завязаны, и «специальные» знания легко донесли, и задел на нечто большее сделан. Вот все это и подкупает, потому что работает.
Джон Ле Карре, В розыске (ВСЛ, 2019, перевела Тетьяна Савчинская)
Ле Карре скоро исполнится девяносто, он продолжает регулярно выпускать книги – и дай ему бог сил, ведь средний уровень его историй на несколько голов выше стандартных рыночных – и жанровых тоже – предложений. Англичанин не просто изобрел – рядом с Грэмом Грином и Яном Флемингом – формат шпионского триллера, каким мы его знаем: он и сегодня остается на этом поле крайне важным игроком; опорным. Вероятно, Ле Карре уже не в той форме, как во времена «Шпиона, пришедшего с холода» или «Маленькой барабанщицы», но рядом с сильным «Ночным администратором» роман 2008 года точно можно поставить.
На уровне базовой интриги «В розыске» – стопроцентно лекарровская книга: с большой политикой, ненадежными – с несколькими изменениями психологических амплуа – героями, легкой восточноевропейской клюквой и, несмотря на все фантазирование шпионских сюрвайвалов, убедительной историей о пути к справедливости, которой нет. Другое дело, что в этих поисках можно попробовать найти настоящего себя. Пробравшись перед тем, правда, через все мерзости жизни земной; на то он и триллер.
Чеченский парень с красноречивым именем Исса хочет забыть прошлое, поставив на лекарственное будущее и жизнь в Европе, но корни так просто не рубяться. Его отец был преступником (а может, кем угодно еще?), Самого парня подозревают в террористической деятельности, но он совсем не спешит прояснять все, с предельной искренностью, новой знакомой-адвокатессе. Может, травмирован, может, двойной (или тройной?) агент, а может, задумал собственную игру?
Роман большой, разбираться с этим будут долго. Однако читателю за приключениями «странствующего принца», окутанными опасными испарениями спецслужбистских интриг, следить реально хочется: пусть и долго, но динамично. А за это Ле Карре ручался всегда.
Никлас Натт-о-Даґ, 1793 (Фабула, 2019, перевел Владимир Криницкий)
«Писатель-дворянин» – как настойчиво позиционируют Дага – пишущий о давней шведской элите, ее наглухо забитых скелетами шкафах и виртуозном лицемерие: это интересно уже тем, что автор в определенной степени является инсайдером, человеком, который примерно понимает психотипы своих многочисленных персонажей. Никакой, конечно, это не шведский Зюскинд; это куда ближе к Иену Пирсу и того же Карру, но «1793» – книга действительно симпатичная, поскольку автор ощутимо занят темой, скрупулезный и умеет из атмосферы гиньоль добывать нужный градус саспенса.
Романные декорации ему в этом помогают: Стокгольм, конец 18 века, в Европе только начинают разгребать последствия великой революции, а в Швеции, после смерти короля-просветителя Густава, время словно замер – и отсюда ощущение болота, гнили. Недаром труп находят именно в воде. Интриги, насилие, патологии как отклик судороги старого мира перед бурей новых времен. Следует отдать писателю должное: из этого можно было бы сделать образцово болезненную историю об обществе типа «Девушки с татуировкой дракона» в историческом антураже, но швед, среди такой страхоты, даже находит место юмору и игривости.
Четыре героя, четыре истории, один на всех zeitgeist: прогрессивный детектив с туберкулезом, его помощник-алкоголик, сильные надломленные женщины, жертва, которая становится мстителем, а еще грязь, и секс, и натурализм под руку с цинизмом. На выходе получаем не так историко-документальное полотно, как роман-аттракцион: по-разному ошарашить читателя, вызвать у него отвращение, чтобы в конце сделать ему хорошо. Сильно скандализировать у Дага не получается (пойди пробей толстую кожу современников), а вот написать книгу, которую дочитывают до конца, потому что она и притягательная, и полезная, а также познавательная, такая доступная культурология на грани с мизантропический антропологией, – это шведу удалось вполне .
Пол Остер, Нью-Йоркская трилогия (ВСЛ, 2020, перевела Ярослава Стриха)
Остер уже классик, и классик он именно американской литературы, однако загнать его в одну нишу не получиться; американец давно стал не только «постмодернистом». Ведь рядом с «Ночью оракула» стоит суперполитизованный и злой «Левиафан», а «Мистер Вертиґо» соседствует с нашумевшим «4 3 2 1», и вместе они представляют собой хорошие образцы разумной психологической прозы. Что касается «Трилогии»: так, здесь много от стихии игры, жонглирование самыми разнообразными масками, нарушение жанровых конвенций и горькой иронии, но этот постмодернизм – если это все же он – является дружественным к читателю, продуктивным и попросту интересным.
Три повести, которые могли бы быть напечатаны отдельно, и воля Остера собирает их в один текст, помещая в более или менее условную рамку «крутого» американского детектива. И лишь для того, чтобы эту рамку планомерно ломать.
Все герои – то бишь персонажи-маски – постоянно что-то ищут, динамика текста обеспечивается этим: писатель Куинн становится детективом по имени Пол Остер, чтобы хоть как-то почувствовать, что он существует; другой детектив должен выполнить заказ, но почему-то все больше сидит дома и проваливается в себя; и есть человек, который после исчезновения второго буквально занимает его место в жизни, чтобы впоследствии задаться вопросом, а куда это, собственно, запропастился товарищ. А еще здесь есть старый колдун, и красная тетрадь, и красноречивые фамилии, и мистика рядом с гротеском, и попытка саму «Нью-Йоркскую трилогию» сделать ее же героиней. И, конечно, есть Нью-Йорк, известный и опасный.
Очевидно, ценителям Ниро Вульфа может быть некомфортно, но даже и им стоит иногда расширять границы читательского опыта. Остер, так сказать, демонстрирует изнанку жанра, его шерстяную подкладку, обволакивая свои истории смысловой неопределенностью вперемешку с туманной недосказанностью. Для кого-то это – повод раздражаться, для других – эксклюзивный, тревожно колышущийся романный воздух, и ради насыщения им можно вытерпеть и куда более причудливые вещи.
Словом, если Остер покажется кому-то слишком кудрявым, то к новому Ґалбрейту-Роулингу дотянуться легко. Но дать американцу шанс – а вместе с ним и формату интеллектуального детектива, а на самом деле современной философской притчи о поисках собственного «я», чтобы это не значило, – точно стоит. Больше экспериментов, дерзких и удачных.
