Три месяца сопротивления

Несмотря на то, что депутаты ликвидировали статью Конституции, гарантирующую им неприкосновенность еще 3 сентября, более 3 месяцев они не могли прописать изменения в закон, которые регулируют процессуальные действия правоохранителей относительно них.

20 сентября у фракции “Слуги народа” случился “черный четверг”. Именно тогда молодые депутаты впервые провалили президентский законопроект, который изменял нормы закона о статусе народного депутата, регламент и КПК в части снятия неприкосновенности с депутатов.

– Они наконец прочитали нормы об обыске и о доступе к банковским счетам и поняли, что реально означает снятие неприкосновенности, – пошутил тогда один из депутатов оппозиции.

Чтобы спасти лицо партии, “слуги народа” нормы о неприкосновенности вытащили из пакетного законопроекта № 1009 (где была также прослушка для НАБУ и ГБР) и зарегистрировали новый, взяв тем самым паузу на несколько месяцев на рассмотрение в комитете.

Как раз накануне рассмотрения вопроса о снятии неприкосновенности с нардепа Дубневича комитет этот законопроект едва не похоронил. Группа депутатов из числа “слуг” восстала против предоставления Руслану Рябошапке права открывать производство, и если бы документ в тот день поставили на голосование, он не получил бы большинства голосов и даже не попал бы в зал Рады.

Уже на той стадии нардеп от “Голоса” Андрей Осадчук предположил в разговоре с журналистами, что его коллеги ищут, как сберечь неприкосновенность.

Поэтому и не хотят вносить правки “Голоса” о том, чтобы право открыть производство имел не только Генпрокурор, но и ГБР и НАБУ. Потому что если им не предоставлялись такие полномочия, то нельзя  эффективно вести следствие.

3 декабря за законопроект все же проголосовали в зале в первом чтении.

При этом глава профильного комитета Денис Монастырский пообещал рассмотреть поправки о возможности открывать производство НАБУ и ГБР. Его также поддерживал в комментариях и Александр Качура.

Но когда от слов надо было перейти к делу, комитет решил, что такие поправки им не нужны.

Зато там появилась правка нардепа от ОПЗЖ Григория Мамки:

“Народные депутаты Украины не несут юридической ответственности за результаты голосования или высказывания в Верховной Раде Украины и ее органах, а также при осуществлении депутатских полномочий, за исключением ответственности за оскорбление или клевету”.

“Голос” тут же заявил, что неучтение их поправки, умноженное на правку Мамки, не снимает, а только усиливает депутатскую неприкосновенность.

За институциональные гарантии

Другие депутаты от оппозиции были значительно рассудительнее в комментариях.

“Я не буду комментировать именно правку Мамки, но скажу так. Есть два подхода к этому вопросу: популистский и непопулистский. Я в принципе об этом всем коллегам, с которыми общался, сказал. Если мы считаем, что все, кто находится в этом зале, – воры, убийцы, насильники, казнокрады, тогда лучше посмотреть в зеркало и подумать, а почему все, но не ты. Это первое”, – отметил один из депутатов от оппозиции не под запись.

“А второй подход – давайте честно скажем, что коэффициент риска у народного депутата попасть под каток, как это было при Януковиче, – 100 %. Поэтому я за институциональные гарантии для деятельности народного депутата. И это гарантии не для нас, а для людей, которые за нас голосовали”, – подчеркнул он.

“Давайте будем честны, если бы не неприкосновенность, то Майдан бы разогнали в три секунды”, – добавляет депутат от “Батькивщины” Сергей Власенко. Он также за то, чтобы депутаты имели институциональные гарантии для своей деятельности.

Судя по результатам голосования, правку Мамки как защиту своих институциональных прав восприняло  конституционное большинство депутатов в зале. Ее поддержали 326 депутатов.

Интересно, что перед тем, как поставить правку на голосование, спикер Дмитрий Разумков и вице-спикер Руслан Стефанчук начали как-то странно синхронно вертеть пальцами. Тем самым  они подавали знак, что депутатам надо мобилизоваться перед голосованием.

В это время депутаты от “СН” активно переписывались в чатах, где лидеры групп отчитывались, сколько депутатов находится в Раде.

– 211 депутатов по карточкам, – написала Галина Янченко коллегам.
– Где группа Дубинского? – спрашивал Давид Арахамия.
– У меня нет трех, – рапортовал Юрий Мисягин.
– Потураев едет с температурой, Галушко тоже едет, Грищенко на больничном еще с прошлой недели, – докладывала по своим Евгения Кравчук.

В результате за документ № 2237 проголосовал 291 народный избранник (223 – от “Слуги народа”, 22 – от “Оппозиционной платформы – За життя”, 15 – от группы “За майбутнє”, 17 – от группы “Довіра”, 14 – внефракционные).

“Батькивщина” и “Европейская Солидарность” воздержались, “Голос” голосовал против.

Согласно нормам, принятым депутатами, получилось, что производство против депутатов сможет открыть только Генпрокурор.

Статья 482 УК была дополнена 2 абзацами, которые фактически делают невозможным арест имущества депутата без его ведома:

“Такие ходатайства рассматриваются с обязательным участием народного депутата Украины. Следственный судья обязан заблаговременно сообщить народному депутату Украины о рассмотрении запланированного ходатайства, кроме применения негласных следственных (розыскных) действий или обыска”.

“Если народный депутат Украины без уважительной причины не явился на судебное заседание либо не сообщил о причинах своего отсутствия, такое ходатайство может рассматриваться без участия народного депутата Украины”.

“Они забетонировали депутатскую неприкосновенность, а теперь они вам расскажут, что они ее сняли. Юридическая ответственность – это и уголовная,  и административная. То есть фактически депутат может что-либо делать при выполнении своих полномочий, потому что мы получаем мандат на 5 лет, и даже  если ты дома что-то сделал, то ты при исполнении полномочий”, – жаловалась после голосования нардеп от партии “Голос” Александра Устинова.

Ее коллеги от “слуг” с этим категорически не согласны.

По словам Монастырского, правка Мамки о том, что народные депутаты не несут ответственность “за результаты голосования или высказывания” не только в Верховной Раде Украины, но и на комитетах или в округе.

“То есть в случае, если он высказывается на митингах или на встрече с избирателями, то он не будет нести ответственность”, – попытался объяснить председатель комитета.

Галина Янченко вообще назвала эту правку приведением деятельности ВР к европейским нормам.

“Ни одно преступление, которое будет совершено депутатом, не может считаться его депутатской деятельностью. Поэтому толковать эту правку как индульгенцию совершенно невозможно, и я убежден, что буквально в первые месяцы нового года мы это увидим на примере представлений и НАБУ, и ГПУ”, – отметил заместитель председателя комитета по правоохранительной деятельности Сергей Ионушас.

На замечание о том, что как осуществление депутатских полномочий теперь можно расценить деятельность Ярослава Дубневича, с которого сняли неприкосновенность, Ионушас заявил, что невозможно осуществлять депутатскую деятельность незаконным способом.

“Это был самый сложный законопроект в истории работы нашего комитета. Был очень сложный путь к компромиссам, и он стал именно компромиссным”, – заявил председатель комитета Денис Монастырский после голосования.

“Отныне с 1 января Верховная Рада не будет иметь никакого отношения к согласованию привлечения депутата к ответственности. Не скрою, что были попытки вернуть роль Верховной Рады в этот законопроект”, – посетовал он.

Прощай, независимость НАБУ!

Монастырский также отрицал, что, по сути, Генпрокурор сможет принимать политическое решение – кого привлекать к ответственности, а кого – нет. “Лицо, обращающееся с такой просьбой, сможет обжаловать этот вопрос в суде, и в судах 100%-ная практика регистрации таких производств. Вы можете посмотреть такую ​​практику по НАБУ, которое массово отказывало в регистрации производств, и по ГПУ, и по полиции”, – отметил председатель комитета правоохранительной деятельности.

В отличие от “слуг”, Устинова очень переживает, что теперь все дела о преступлениях, которые расследовало НАБУ против депутатов, окажутся под угрозой уничтожения.

“Все материалы, которые были собраны до этого НАБУ, можно будет обжаловать адвокатам, чтобы они не использовали их в суде как доказательства. Потому что они были собраны с нарушением процедуры – потому что дело в конце концов против депутата, а Генеральный прокурор на это разрешения не давал. Это создаст правовую коллизию, в результате которой доказать коррупцию будет невозможно. Поэтому мы и просили прописать все органы, которые должны это расследовать – НАБУ, ГБР, САП и ГПУ”, – отметила Устинова.

Она также вспомнила, что теперь депутату должны сообщить, что на его имущество будет наложен арест. “Вы представляете себе вменяемого человека, которому говорят, что завтра к тебе придут арестовывать имущество, и он за ночь это имущество на кого-то не перепишет. Или если не перепишет, то он может поехать за границу и оттуда написать, что у него сердечный приступ. И если депутат не явился в суд по уважительным причинам, его имущество нельзя арестовать. Что теперь будут делать депутаты? Ложиться в Феофанию и ехать за границу”, – подчеркнула депутат.

По словам Устиновой, сейчас она уже не понимает, что хуже – старая неприкосновенность или этот закон.

“Раньше могли расследовать деятельность депутатов и упирались в решение Рады, но мы видели все детали дела – по тому же Розенблату или Онищенко, или Мосийчуку. То теперь таких дел может не быть, потому что нужно пойти к Генпрокурору и получить разрешение”, – возмущается депутат.

Вечером опасения депутата подтвердили НАБУ и САП своим заявлением. Они отметили,  что принятый закон ставит под угрозу независимость детективов НАБУ и прокуроров, ведь теперь перед тем, как начать расследование, они должны обратиться к Генпрокурору, чтобы убедить его внести сведения в ЕРДР.

“Также указанный законопроект частично исключает сбор доказательств в производстве. Допустим, в пределах одного расследования детективы НАБУ обнаружили другое преступление, к которому вероятно причастен нардеп. До вступления в силу законопроекта № 2237, следователям достаточно было выделить указанный эпизод и расследовать как отдельное производство. Если же проголосованный проект  обретет статус закона, детективам придется убеждать генпрокурора начать расследование, однако после его начала все собранные в рамках другого дела доказательства признаются недопустимыми”, – говорится в заявлении НАБУ и САП.

Поэтому они просят президента ветировать принятый закон.