В конце прошлой недели стало одним резонансным делом больше. Территориальное управление Государственного бюро расследований Киева устроило обыски дома у депутата Рады VIII созыва от “Народного фронта” Татьяны Черновол. Касались они дела 6-летней давности, а именно – поджога офиса Партии регионов на ул. Липской в ​​Киеве 18 февраля. В качестве доказательств возможной вины следователи изъяли у Татьяны “предметы с признаками холодного и огнестрельного оружия, патроны”.

Также они якобы нашли одежду, в которую экс-депутат могла быть одета во время тех событий. Впоследствии также стало известно, что Черновол обвинили в ряде преступлений: умышленных легких, средних и тяжких телесных повреждениях, лишении свободы или похищении человека, побоях и пытках, организации массовых беспорядков, приведших к гибели людей, препятствовании деятельности политических партий и умышленном убийстве. Наиболее резонансным стало именно последнее обвинение.

Поэтому, по официальной версии следователей из Госбюро расследований, 18 февраля 2014 года Черновол вместе с “неустановленными следствием лицами” около 12:00 была на ул. Липской возле офиса Партии регионов. Там она якобы кому-то предложила поджечь офис ПР, в котором находились люди. Вместе с другими протестующими Черновол якобы бросала в окна здания “коктейли Молотова”, в результате чего начался пожар, вследствие которого, по мнению следствия, в офисе “регионалов” погиб инженер Владимир Захаров.

“Осознавая общественно опасный характер своего деяния, предвидя его общественно опасные последствия, которых хоть и не желала, но сознательно допускала их наступление, способом, опасным для жизни многих лиц, по предварительному сговору с группой лиц, причинила смерть Захарову Владимиру Константиновичу”, – говорится в тексте обвинения.

Поджог на мирном шествии

Для того, чтобы понимать, в чем же обвиняют Татьяну Черновол следователи ГБР, стоит вспомнить хронологию событий 18 февраля. На утро того дня лидеры оппозиции созвали протестующих с Майдана на мирное шествие к правительственному кварталу. В частности – под здание Верховной Рады. Последняя в тот день должна была голосовать за возвращение Конституции 2004 года (ее действие в октябре 2010 года отменил Конституционный Суд, чем вернул Виктору Януковичу фактически неограниченные президентские полномочия – ред.). Правительственный квартал был оцеплен силами Внутренних войск (ВВ) и “Беркута”. В Мариинском парке находились титушки. Самооборона Майдана выстроилась перед ВВшниками, чтобы не допустить провокаций и столкновений двух сторон. Впрочем, они время от времени возникали. Скажем, из-за спин силовиков неизвестные бросают в майдановцев дымовые шашки. Но ситуация остается относительно спокойной.

Все кардинально изменилось около 11:00. Под Радой начались стычки, силовики использовали огнестрельное оружие и светошумовые гранаты. По данным ныне расформированного Управления спецрасследований Генпрокуратуры, первые огнестрельные ранения получили именно протестующие. Также силовики вели огонь по митингующим с крыш из ружей “Форт-500” и оглушали людей светошумовыми гранатами.

В Мариинском парке из титушек сформировали боевые группы. Им раздали железные советские каски и щитки на руки и ноги, в качестве вооружения они получили палки, железные трубы и щиты с надписями “Милиция”. Эти же титушки атаковали протестующих камнями из-за спин силовиков. “Регионалы” бегут из парламента. А уже около полудня начинается вполне настоящая уличная война: в майдановцев летят не только камни, но и “коктейли Молотова”, и обмотанные гвоздями петарды и российские светошумовые гранаты. Со сцены под Радой звучат советские военные песни. Также неизвестный голос призывает “уничтожать фашистов”.

В это же время, примерно в 11:20, часть митингующих идет с Институтской на ул. Шелковичную, под офис Партии регионов. Протестующие выгоняют оттуда весь персонал, из помещения выносят партийную документацию. В здание летят “коктейли Молотова”, начинается пожар на первом этаже. Однако офис “регионалов” покидают не все – внутри находится 65-летний Владимир Захаров, работавший инженером в этом здании. Человек задерживается в офисе ПР, задыхается угарным газом и в результате умирает. В дальнейшем следствие установит: на теле погибшего нет признаков насильственной смерти.

Сомнительная квалификация

Впрочем это не помешало следователям ГБР предъявить Татьяне Черновол подозрение в умышленном убийстве Захарова. Этот эпизод, как и сотни других, будет расследовать Генеральная прокуратура, а точнее ее подразделение по “майдановским делам”. Осенью 2019-го следователи прокуратуры утратили свои полномочия и передали дела в Госбюро расследований.

Важный момент: следователи из ГПУ, которые занимались расследованием эпизодов 18 февраля, за 6 лет так и не нашли доказательств причастности Черновол к возможному поджогу офиса ПР. Эту же информацию #Буквам подтвердил и бывший руководитель Управления спецрасследований Сергей Горбатюк.

“Следует отметить, что признаки поджога здания были, но кто именно его совершил – мы не установили. Не было также доказательств причастности к этому Черновол. Что касается ее обвинения в умышленном убийстве – то квалификация по ст. 115 Уголовного кодекса безосновательна. Как по мне, там и непреднамеренного убийства нет, а умышленного – и подавно. Причина смерти господина Захарова – это отравление угарным газом. Следствие установило, что он мог покинуть помещение вместе с другими работниками офиса, однако этого не сделал. Это надо понимать для причинно-следственной связи: если бы протестующие подожгли здание и закрыли выходы из помещения – тогда можно говорить об умышленности действий. Однако выходы были свободны, работники могли покинуть помещение. Зато погибший якобы ходил и собирал с компьютеров жесткие диски, якобы с записями камер наблюдения. И здесь вопрос: а кто именно дал ему такое указание?” – говорит Горбатюк.

Относительно обоснованности такого подозрения сомневаются и собеседники #Букв в прокуратуре. “Если оценивать действия Черновол, то я убежден, что причинно-следственная связь между бросанием “коктейля Молотова” и смертью Захарова не будет доказана. В офисе Партии регионов никого не должно было остаться. Выходу людей из здания никто не препятствовал. Но погибший Захаров не выходил, потому что якобы он должен был что-то там забрать из офиса ПР. И в результате погиб от угарного газа. Поэтому здесь нет умышленного убийства”, – говорит представитель Офиса Генпрокурора, пожелавший остаться анонимным.

Часть общества уже начала говорить о “реванше”, и у них есть на то основания. Собственно, следователи прокуратуры действительно расследовали ряд эпизодов по событиям 18 февраля 2014 года. В частности – ранение силовиков и поджог офиса “регионалов” на Липской. Зимой 2020-го Генпрокуратура начала передавать майдановские дела в ГБР. И примерно через месяц улики против Черновол нашлись.

Как утверждают источники #Букв в прокуратуре, большое единое дело по событиям 18 февраля передавали в ГБР чуть ли не в последнюю очередь, это произошло несколько недель назад. Частью этого дела когда-то был и эпизод с поджогом офиса ПР. При этом в ГБР ходили слухи, что этой частью событий 18 февраля в Госбюро якобы заинтересовались значительно раньше. Примерно после брифинга экс-адвоката Виктора Януковича Александра Бабикова в ГБР.

Оружие, изъятое у Черновол

Здесь стоит напомнить, что господин Бабиков свою причастность к защите интересов  беглого президента Януковича категорически отрицает, даже несмотря на наличие официальных документов: соглашения, которое давало ему право представлять интересы Виктора Федоровича в судах, выдержек из судебных реестров, в которых действующий первый заместитель председателя ГБР упоминается как “защитник” .

Собственно, и к назначению Бабикова на должность первого заместителя директора ГБР тоже есть вопрос, так как конкурс на эту должность проводили в очень сжатые сроки и не все желающие смогли подать свои кандидатуры. Более того, родственники героев Небесной сотни выступали против такого назначения, ведь здесь мог быть конфликт интересов – адвокат Виктора Януковича, пусть и бывший, по своим должностным обязанностям, должен был получить в подчинение подразделение, которое должно было заниматься расследованием майдановских дел, в которых один из подозреваемых – его бывший клиент.

28 января Бабиков собрал брифинг, на котором доказывал, что никогда не был защитником президента-беглеца. Была на нем и Черновол: она попала внутрь, перепрыгнув через забор.

Экс-депутат хотела задать Бабикову несколько вопросов, в частности о своем избиении зимой 2014 года, однако ее силой вывели из зала, повредив ногу. А Бабиков заверил, что конфликта интересов у него нет, он может осуществлять только административные функции и не может указывать следователям, что расследовать, а что нет. И чтобы избежать хотя бы потенциальных рисков в будущем, следователи ГБР по делам Майдана не будут ему подчиняться.

Чуть больше, чем через месяц появилось уголовное производство, в котором фигурировала Татьяна Черновол. А ответственным за его расследование стало не “майдановское” подразделение, которое по логике должно было расследовать этот эпизод, а почему-то территориальное управление ГБР Киева. Так же процессуальное руководство в этом деле осуществляет не “майдановское” подразделение Офиса Генпрокурора, а прокуратура Киевской области.

“Дело о поджоге офиса Партии регионов выделили в отдельное производство и передали в другое подразделение для расследования. Это может свидетельствовать об особом внимании к этому эпизоду 18 февраля. При этом мы расследовали, в частности, убийства и ранения правоохранителей в тот день. Однако важно, чтобы эпизоды того дня исследовали в комплексе, исследовали те риски и угрозы, которые были для протестующих. Установить, не было ли в их действиях самообороны или крайней необходимости. Иначе можно вырывать отдельные эпизоды из контекста и наказать всех, например, кто бросал брусчатку. Но это, как и подозрение Черновол, будет в лучших традициях 2014 года, когда майдановцам сообщали о подозрении в различных преступлениях”, – убежден Горбатюк.

Амнистия, которой нет

Часть активной общественности почти сразу после объявления подозрения Татьяне Черновол вспомнила так называемый закон об амнистии для майдановцев. Однако с ним существует несколько проблем. Точнее, одна проблема – этот закон не работает и никогда не работал. Для этого стоит его прочитать.

Во-первых, это закон “О недопущении преследования и наказания лиц по поводу событий, которые имели место во время проведения мирных собраний, и признании утратившими силу некоторых законов Украины”, принятый 28 февраля 2014-го. Во-вторых, там говорится об освобождении протестующих от уголовной ответственности только за конкретные преступления: насильственная смена власти, нанесение умышленных тяжких телесных повреждений, кража, грабеж, сокрытие преступления и тому подобное. В общем говорилось о нескольких десятках статей Уголовного кодекса, кроме ст. 115 – умышленное убийство, которое инкриминировали Черновол.

Обязательное условие освобождения от наказания – действия протестующих должны были быть связаны с акциями протеста. Подтвердить это можно было письменным заявлением. В-третьих, все расследования по фактам совершенных преступлений (то есть речь идет о фактовых делах, в которых еще нет конкретных подозреваемых) должна была закрыть прокуратура. Самая большая проблема закона – прямой запрет для следователей собирать, обрабатывать и хранить информацию об участниках протестов: имена, фамилии, место жительства и т. д.

Фактически законодатель запретил расследовать любые преступления, совершенные во времена Майдана: как против митингующих, так и против силовиков. Ведь так или иначе, но следователи должны были собирать персональные данные о пострадавших – то есть об участниках протестов.

Этот закон даже несколько раз пытались применить. Например, по делу о гибели майдановца Сергея Дидыча. 18 февраля в правительственном квартале один из протестующих, Леонид Бибик, убегая от силовиков, сел за руль грузовика и по дороге наехал на другого майдановца. Тот скончался от полученных травм. Суд нам Бибиком начался 2015 года, а уже в 2016-м его освободили от ответственности по упомянутому выше закону.

Однако родственники погибшего Дидыча обратились с жалобой в Апелляционный суд, который вернул дело на повторное рассмотрение.

Также была похожая история с Иваном Бубенчиком, которого несколько лет назад пытались задержать по подозрению в убийстве нескольких силовиков 20 февраля. Однако и в этом случае закон не сработал, поэтому в ситуацию пришлось вмешаться тогдашнему Генпрокурору Юрию Луценко.

“Закон о непреследовании майдановцев существует, но применить его невозможно. Потому что процедура освобождения от ответственности, которая там прописана, вне рамок Уголовного процессуального кодекса. То есть противоречит ему. А этот Кодекс говорит, что законы, которые ему не соответствуют – не могут быть применены. На практике это нашло подтверждение в деле Бибика: районный суд этот закон использовал, а апелляция сказала, что его применять нельзя. И дело вновь рассматривается в суде первой инстанции. Закон нелепый”, – рассказывает Горбатюк.

Собственно, о проблемах с этим документом следователи прокуратуры говорили на протяжении нескольких лет. Один из прокуроров, Алексей Донской, вообще назвал закон “ничтожным” с точки зрения права, ведь его невозможно было применить на практике. За что получил от председателя Верховной Рады VIII созыва Андрея Парубия обращение в дисциплинарную комиссию прокуратуры и выговор. Но закон от этого лучше не стал.

У депутатов было около двух лет, чтобы внести изменения, однако они не сделали этого. О необходимости поправок к закону говорил и бывший Генеральный прокурор Руслан Рябошапка. Нынешняя глава Офиса Генпрокурора Ирина Венедиктова вообще выступает за его полную отмену, ведь он якобы “препятствует расследованию убийств правоохранителей” (которые на самом деле также расследовали в течение этих шести лет).

Если же вернуться к истории с Татьяной Черновол, то часть инкриминируемых ей преступлений вполне может подпадать под действие этого нерабочего закона. И если Верховная Рада таки сможет внести ряд изменений в законодательство – то ее, как и других майдановцев, наконец освободят от ответственности за участие в событиях 6-летней давности.

Впрочем, важнее другое. Обвинения, которые предъявили бывшему депутату, вполне укладываются в концепцию “государственного переворота”, о котором несколько лет говорили адвокаты Виктора Януковича (к которым принадлежал и первый заместитель ГБР Александр Бабиков) в различных судах. Они в своих речах упоминали ряд фамилий, в частности, Сергея Пашинского, Петра Порошенко и Татьяну Черновол.

И если следствие выдвигает подозрения, в которых сомневаются даже представители Офиса Генпрокурора, рассматривает отдельные эпизоды вне контекста событий – то можно говорить о том, что оно соглашается с позицией защиты Виктора Януковича. А поджог офиса Партии регионов становится частью “плана” по якобы захвату государственной власти. И при таких условиях слова отдельных активистов о реванше уже не кажутся чем-то фантастическим, а риск получить обвинение за брошенную в сторону силовиков брусчатку становится вполне реальным.