По реализации глобальной задачи типа “защита интересов отечественного бизнеса на международной арене” вопросов у субъектов ВЭД было много, но темпы институционального развития однозначно впечатляли. Их в декабре 2012 года оборвал Минсдох, а таможню ввел в продолжительную реформационную кому.
Выдержки из многолетней истории болезни таможни по понятным причинам можно пропустить. А вот факт, что попытки запуска Новой таможни продолжаются уже девятый, а если точнее – одиннадцатый месяц – придется констатировать. Но ведь это только запуск, а еще налаживание работы после запуска не за горами… Думаю, что самое “удивительное” еще впереди… Как бы эта реформа не побила “реформационный рекорд” Госпотребслужбы.
Такое положение дел придает особый статус проекту Закона Украины “О внесении изменений в Таможенный кодекс Украины и некоторые другие законодательные акты Украины относительно усовершенствования структуры управления в сфере государственной таможенной и налоговой политики” от 28.10.2019 № 2318.
№ 2318 – это не просто очередной законопроект, а анонс масштабного реформирования таможни, запланированного на 2020 год. Получается, что вместо того, чтобы вывести наконец-то таможню из искусственной комы, предлагается пролонгировать статус беспомощности и ввергнуть в пучину новой реформации.
Если это иллюзия “бурной деятельности” – это одно, а если реальная попытка системных изменений – совсем другое. Что это: создание действительно Новой таможни или очередной перспективный PR-дискурс? Вот главный вопрос. Семь лет коматозного состояния – это, конечно, пропасть. Но еще один реформационный год ради впечатляющего результата можно и потерпеть.
Возможно, нынешний организационный формат делает нереальным создание кардинально новой таможни. В таком случае нужна железная аргументация грядущих изменений: всесторонний анализ, маркеры, “маяки”, “якоря”, риски, прогнозируемый успех. К сожалению, всего этого нет.
Есть только одетое в законопроект теоретическое видение будущей таможенной картины. Поэтому есть и вопросы без ответов. Например, какой экономический эффект от единого юрлица и как это аукнется бизнесу в плане оперативной коммуникации с таможенной вертикалью и горизонталями?
Какой процент таможенников станет контрактниками, какого звена и насколько увеличится их зарплата?
Не придется ли коллегам стать их спонсорами?! Разве в бюджете на это деньги заложены?! Что такое “командная премия” и “особо важная работа”? Не станет ли автоматизированное распределение деклараций дополнительным бременем для бизнеса и новой коррупционной нишей?! А “отдельные полномочия”, которые глава ГТСУ может делегировать начальникам таможен?! А призрак “летучих эскадронов” по типу “черных сотен”?!
При поверхностной безобидности, законопроект напичкан “минами замедленного действия”, только при реализации которых станет понятно: какая мина боевая, а какая – учебная. Но изменить что-либо будет уже невозможно.
Нас годами муштровали, чтобы в каждом новом законопроекте искать в первую очередь не 10 отличий, а 10 зародышей потенциальных проблем, которых в этом законопроекте предостаточно.
Во избежание пространных рассуждений – краткий дайджест впечатлений от законопроекта № 2318.
Что разочаровывает?
Отсутствие переноса акцентов на пост-аудит и внесения изменений в законодательство, которые должны обеспечить жесткий контроль за цепочкой товара “граница – потребитель” и снять львиную долю проблемных вопросов.
Что настораживает?
Кулуарность законодательных новаций.
Игнорирование консультаций с общественностью при принятии такого фундаментального законопроекта.
Читайте также:
Отсутствие аргументации новаций в пояснительной записке к законопроекту и механизма их реализации, что является потенциальным риском. Сомнения относительно целесообразности и экономического эффекта от “единого юрлица” и укрупнения таможен с одной стороны, и проблемы для бизнеса из-за бюрократических нюансов и отсутствия должной согласованности между центром и таможнями – с другой.
Размытость вопроса о “заработной плате” как об одном из антикоррупционных аспектов.
Распределение функций по оформлению деклараций между таможнями (отсутствие механизма реализации, потенциальные риски для бизнеса из-за разветвленной коммуникации, профессиональной некомпетентности, расширение круга лиц, принимающих участие в оформлении одной декларации, саботаж и т. д.)
Изменения в ст. 30 и 320 ТКУ, которые содержат потенциальные коррупционные риски, усиливают человеческий фактор, узаконивают решение отдельных должностных лиц и рабочих групп при определении форм таможенного контроля.
Новый монстр по имени “автоматизированная система”, способный останавливать таможенное оформление.
Что раздражает?
Статус “реформирование forever”.
Таможню по-прежнему называют “органом доходов и сборов”.
Что обнадеживает?
Вывод Главного научно-экспертного управления: “законопроєкт потребує доопрацювання”. Он дает, хоть и маленькую, но надежду, что на смену “пазловой” транспарентности, когда для понимания происходящего надо выцарапывать с Facebook и СМИ кусочки информации, придет нормальная коммуникация ГТСУ с профильной общественностью и бизнесом, что в целом положительно скажется и на доработанном законопроекте.
Это поможет избежать панических атак на бизнес. А такую креативную новацию, как автоматизированное распределение деклараций, можно будет внедрять поэтапно и в формате пилотного проекта на базе оформлений одной – максимум трех групп товаров, чтобы обкатать острые углы, выявить риски и удостовериться в целесообразности. И пусть это называется реформированием, ребрендингом или даже реинкарнацией. Только не комой. Чтобы 18 декабря 2019 года праздновать день рождения новой таможни, а не очередную годовщину…
