Изменения в медицинской системе страны невозможны без изменений в ее основе — квалификации врачей. От того, что знает и умеет медик, зависит жизнь и здоровье популяции. И чем больше медиков мотивированы к новым знаниям, тем дольше и лучше живут их пациенты. В медицине почти ежедневно случаются какие-то открытия. Поэтому медицинская профессия относится к регулируемым, то есть врачи должны постоянно учиться, повышать свой уровень, а государство это контролировать. Однако, как и во многих других сферах, в Украине этот контроль стал формальностью. Медицинские курсы в учреждениях образования преимущественно не давали новых знаний, поэтому врачи просто отбывали их, как повинность, а настоящее повышение квалификации оставалось только на их совести.

Вместе с медреформой в 2018 году начались изменения в профессиональном развитии врачей. Министерство охраны здоровья (МОЗ) полностью изменило правила: теперь врачи должны учиться постоянно и могут это делать на курсах, которые выберут сами, хоть украинских, хоть международных. За это им начисляются баллы. И все, больше никакой бюрократии. Развертывание этой системы перешло в наследство преемникам – министерству Максима Степанова. Преемники решили внести свои улучшения, и есть опасения, что эти изменения могут серьезно навредить рынку провайдеров образовательных услуг. А, соответственно, и врачам и пациентам.

Как совершенствовались врачи в традиционной постсоветской системе

До 2018 года в Украине действовала система последипломного образования с аттестацией врача каждые пять лет. Перед аттестацией врач должен был пройти обязательный месячный курс лекций в государственном образовательном учреждении. Как объясняет Младена Качурец, бывшая замминистра здравоохранения, а теперь директор департамента по обучению персонала медицинской сети “Добробут”, путевки на эти курсы выдавали только академии последипломного образования через департаменты здравоохранения в рамках государственного заказа. Поэтому даже не все врачи могли их получить. Остальные должны были заплатить за это, потому что не аттестоваться врач не может.

“Единственная возможность подтвердить квалификацию перед государством — пойти в государственное учреждение последипломного образования и прослушать там какой-то курс. Некоторые курсы были качественные, но в основном, по отзывам врачей, это неинтересная и устаревшая информация, конспекты не менялись из пятилетки в пятилетку, соответственно, врачи ничего нового там не получали. Зато те, кто хотел профессионально развиваться, делали это за свои деньги, но это им никак не засчитывалось. Можно было поехать на конференцию из специального реестра МОЗ, но это не давало существенных баллов», – рассказала Качурец.

Что изменила реформа и кто от этого выиграл

Чтобы это изменить, Минздрав разработал систему непрерывного профессионального развития (БПР) врачей, в марте 2018 Кабинет министров утвердил ее постановлением номер 302. Врачам больше не надо отбывать месячные курсы раз в пять лет. Вместо этого они должны учиться каждый год понемногу: слушать лекции, семинары, посещать тренинги — по своему усмотрению. За это они получают баллы — за год надо набрать не менее 50.

“Мы расширили перечень поставщиков образовательных услуг, которые государство признавало на аттестации. Если раньше врач мог пойти только в заведение последипломного образования, то после 2018 он мог выбрать мастер-классы частных организаций — те же учреждения последипломного образования, поехать на международную стажировку или конференцию, и это дает ему больше баллов, потому что мы изменили вес этих активностей. Фактически мы сняли монополию государственных учреждений последипломного образования и дали возможность врачам самостоятельно выбирать темы, направления мероприятий, где они учились”, – говорит Качурец.

Семейный врач Дарья Дмитриевская получала категорию уже в новой системе БПР.

“У меня это было так: я работаю, параллельно нахожу какие-то курсы, лекции, тренинги, конференции, семинары и т.д. в тех направлениях, которые мне интересны. Например, наша клиника устроила тренинг по сердечно-легочной реанимации, пригласила тренера, выдала сертификаты — все официально. И такие курсы может организовать любое медицинское, образовательное учреждение, организация или врач. Затем я собираю все свои сертификаты, подаю в департамент здравоохранения, мне за них насчитывают балы. Я  заработала вдвое больше, чем нужно на год. Если хватает баллов и лет опыта, то тебе присуждают категорию”, – рассказала она.

Реформа БПР должна была внедрить принцип “деньги следуют за врачом”  –  аналогично  “деньгам, которые идут за пациентом” туда, где он хочет получить медицинскую услугу. Если раньше бюджетные деньги на  развитие врачей поступали в академии или на факультеты последипломного образования, то новые правила предусматривали монетизацию. То есть врач учится там, где считает нужным, а государство компенсирует ему расходы. Принцип уже начал действовать в 2020 году, но в связи с эпидемией COVID-19 и секвестром бюджета статью расходов забрали, объясняет Младена Качурец.

По словам Дмитриевской, очень много бесплатных мероприятий, на которых можно набрать свои 50 баллов. “Вполне реально в течение года найти много курсов, оплаченных различными организациями, в частности международными. Некоторые курсы платные, там действительно огромное количество информации и опыта. Но развиваться может кто угодно. Можно выигрывать микрогрант на обучение, кроме того, медицинские учреждения могут сами их устраивать, обмениваться опытом друг с другом”, – говорит врач.

Важно, чтобы медики сами хотели совершенствоваться, а формальное прохождение курсов раз в пять лет их к этому не мотивирует.

“Мои одногруппницы чуть раньше проходили традиционные курсы, сбрасывали мне фото методичек, по которым проводилось тестирование. Там были непроверенные препараты, реклама лекарств. Возьмем врача, который не очень мотивирован: он раз в пять лет получает путевку, платит тысячу гривен, чтобы ему все поставили, и может вообще ничего не учить. Так мы получали врачей, которые лечат по принципу 40-летней давности», – рассказала Дмитриевская.

Младена Качурец добавляет, что врачи обрадовались такой реформе, ведь получили возможность выбирать интересные возможности, а государство начало признавать их старания.

“Тем, кто привык занести бутылку коньяка, заплатить за оформление документов и никогда не появляться на кафедре, сейчас надо прилагать больше усилий. Но в основном врачи очень положительно восприняли изменения”, – говорит она.

Сопротивление оказывали те, у кого забрали источник финансирования и монополию.

“Было много обращений  о том, что  последипломное образование убивают”, публичное и непубличное давление со стороны учреждений последипломного образования. Хотя не все так считают. Например, для факультетов последипломного образования появились дополнительные возможности, так как они более мобильные, гибкие, в отличие от академий, и теперь могут предлагать интересные форматы для врачей”, – рассказала Качурец.

Также в соответствии с планом в 2020 году в Украине должна была быть создана национальное аккредитационное агентство. Его роль — собственно аккредитация провайдеров, которые могут обучать врачей. По словам Качурец, такое ​​агентство не создали сразу, чтобы дать возможность рынку провайдеров сформироваться — врачи были полностью свободны в выборе курсов и тренингов. Когда тогдашний МОЗ задумывал такой институт, он ориентировался на Европейское аккредитационное агентство непрерывного медицинского образования и Американское аккредитационное агентство, которые создают стандарты БПР в соответствующих регионах мира. Но такое агентство до сих пор не создано.

Сомнительные улучшения

В ноябре 2020 появился проект постановления Кабинета министров, который предлагает изменения в 302 постановление о БПР (беспрерывное профессиональное развитие врачей). Он вызвал беспокойство у экспертов и общественности, поскольку может перечеркнуть часть достижений. Новое постановление предлагает создать единую электронную систему, к которой должны подключиться врачи и образовательные провайдеры. Однако непонятно кто именно решает, какой провайдер попадет в систему. Ведь в документе лишь сказано, что администратора системы определяет Минздрав, без уточнения требований и критериев. Это намекает, что процесс будет непрозрачным, ручным, а значит — потенциально коррупционным.

“Электронная система не является чем-то плохим. Плохо, когда автоматизированная система функционирует отдельно от остальных: отдельная система здравоохранения реестра работников и отдельная система БПР с еще одним реестром работников. Они между собой не соотносятся и выходит опять путаница, потому что у нас таких реестров уже 15”, – объясняет Качурец.

По ее словам, такой электронный инструмент должен быть у аккредитационного агентства — но его не создали. Вместо этого предлагается только администратор.

“Полномочия администратора системы такие, которые должны быть у аккредитационного агентства. Фактически на администратора возлагается ответственность за принятие решения: кого допускать к проведению мероприятий, а кого нет. Соответственно, от того, кто администрирует систему, будет зависеть, получим ли мы коррупционную составляющую или нет”, – говорит она.

В проект постановления сказано, что эти предложения не требуют денег из бюджета, хотя непонятно, как можно создать программный продукт бесплатно. По словам Качурец, можно было бы создать отдельный модуль в электронной системе здравоохранения, которая уже успешно работает. Провайдеры, зарегистрированные там, смогут вносить мероприятия, а врачи — регистрироваться на них и формировать портфолио. При условии, что аккредитация провайдеров проходит по прозрачным правилам, как в США или странах ЕС.

“Агентство — это не просто три человека, которые сидят и решают, кому дать аккредитацию, а кому нет. Европейское агентство сформирована по принципу нашего Национального агентства по вопросам качества образования. Там есть секретариат, который выполняет техническую работу, а есть пул экспертов, они проходят специальную подготовку, затем между ними анонимно распределяют аккредитационные дела. Их очень много, соответственно коррупционный риск очень низкий”, – объясняет Качурец.

По правилам, которые предлагаются, провайдер, чтобы попасть в систему, должен предоставить документы на украинском языке. Это фактически лишит украинских врачей доступа к международным курсам, ведь маловероятно, что иностранные организаторы захотят этим заморачиваться.

“Трудно представить, что какая-то международная компания, скажем, Оксфордский университет, будет регистрировать себя как поставщика образовательных услуг в Украине. Конечно, врачи, которым это нужно для собственного развития, будут проходить зарубежное обучение. Но это никоим образом не будет учитываться в БРП. Это демотивирует. Например, у меня есть определенные знания и навыки, уникальные для Украины. Если я найду финансовую поддержку какой-либо организации или бизнеса, то смогу организовать семинар по работе с трансгендерными людьми. Я знаю, что в Украине немного врачей это умеют, поэтому готова рассказать, а они за это получили бы сертификаты. Благодаря сертификатам врачи получают новые знания, навыки, улучшают коммуникацию. Если введут лицензирование, я как поставщик не смогу зарегистрироваться в МОЗ, это сложно юридически, к тому же рано или поздно появится потребность кому-то “занести”, потому что так было всегда” – делится Дмитриевская.

Постановление пока не принято, оно находится на согласовании в различных органах власти. Однако в нынешнем виде оно лишь добавит бюрократии и вернет монополию вместо того, чтобы стимулировать врачей становиться лучшими специалистами.