В субботу Маск запустил первый негосударственный космический корабль с двумя космонавтами на борту. В воскресенье этот корабль успешно пристыковался к Международной космической станции. Space X Маска организовала этот полет всего за $ 50 млн, и этим фактом поломала монополию «Роскосмоса», который за отправку корабля к МКС брал $ 90 млн.

Это событие у наших соотечественников вызвало двоякие чувства. Мол, пока цивилизованное человечество открывает новую страницу в покорении космоса, у нас владельцы маршруток выясняют отношения стрельбой в Броварах. А страна с уникальным «космическим» потенциалом ставит себе планку не выше «аграрной сверхдержавы».

Но здесь стоит отметить вот что. Маск смог организовать частную космическую компанию не просто потому, что был настойчив ради великой мечты. Маск четко поставил приоритет: в первую очередь следует сформулировать уникальную цель. А уже потом под нее создавать уникальные производства, затем дать миру космические корабли, как Dragon Fly.

Маск также нашел четкий ответ на вопрос, в каких отношениях с миром находится он сам и его команда, которые взялись покорять космос. И также Маск смог четко очертить, в каких взаимоотношениях должны быть государство и творческий индивид, в частности – как следует распределять роли. Пока Space X развивает программу дешевых «гражданских» полетов в космос, Военно-воздушные силы США занимаются для военных целей программой орбитального самолета Х-37. Он буквально несколько дней назад, 28 мая, отправился в свой шестой полет.

Нам не стоит отчаиваться. Лучше – сформулировать хотя бы собственную цель, ради которой нужно покорять звездные просторы. Ведь мы даже «аграрной сверхдержавой» не станем без своей космической программы. Спутники для зондирования грунта могут быть «двойного» назначения, то есть заодно собирать данные для наших военных.

Наконец, собственная космическая программа могла бы стать лучшей антироссийским действием Украины. Мы проиграли РФ соревнования за мировой рынок космических технологий только потому, что не имели четкого видения своего места в мире.

Для «Энергии» создали «Мрию»

Мало просто рассуждать, что Украина досталась в наследство уникальная космическая промышленность от СССР. Следует и рассказать, какие программы эта промышленность выполняла.

В 1960-х годах наш «Южмаш» был базовым производителем межконтинентальных баллистических ракет (МБР) для ядерных боезарядов и «гражданских» ракет-носителей. Тем более, что в первой половине 1960-х годов это была одна и та же ракета – Р-7, разработанная Сергеем Королевым.

В 1970-х годах «Южмаш» не только производил грозные МБР «Сатана», но и был базовым предприятием по программе «Интеркосмос» – запуска двух десятков спутников для геофизического изучения Земли.

В 1980-х годах для советской космонавтики центровой была программа «Энергия-Буран». Она сочетала супертяжелую ракету-носитель «Энергия» стартовой массой 2400 тонн, и «Буран» – советскую копию американского «шаттла». Эта связка должна была обслуживать «гражданские» программы развития существующей орбитальной станции «Мир», возведение новой орбитальной станции «Мир-2», нужды советской «марсианской» программы. А также – «военные» программы вроде экспериментов со сбиванием вражеских спутников и доставкой ядерных бомб на космическую орбиту.

Ракета “Энергия” взлетела лишь дважды. Первый раз – 15 мая 1987, чтобы вывести на орбиту спутник двойного назначения «Полюс». Второй раз – 15 октября 1988, чтобы запустить тот самый «Буран». Следующий полет «Энергии» был запланирован вообще на 1991 год, но эта программа дальше не развивалась из-за непомерной дороговизны, которую бюджет СССР не мог себе позволить.

Основными исполнителями программы «Энергия-Буран» были научно-производственные объединения «Молния» и «Прогресс», которые были созданы в 1970-х годах и расположены под Москвой. Украинские космические предприятии для этой программы были только подрядчиками.

А самолет «Мрия», украинская национальная гордость, скорее – артефактом. Первоначальным назначением Ан-225 была именно доставка элементов «Энергии» или «Бурана» на внешней подвеске над крылом (поэтому «Марию» можно было бы назвать «летающим краном»). Впрочем, все необходимые перевозки для обоих стартов ракеты «Энергия» выполнили два старых переделнных бомбардировщика 3М. «Мария» свой первый полет выполнила в 1988 году, поэтому успела побыть разве что «летающим краном» для «Бурана», который СССР охотно показывал на различных авиакосмических выставках 1989-1990 годов. Всего должны были построить 10 экземпляров Ан-225, но по факту успели заложить только второй такой самолет. Его построение бросили на 30% готовности, потому что развал СССР сам по себе и завершил советскую космическую программу.

Очевидно, все эти обстоятельства и сформировали для наших функционеров понятие о «первенстве» россиян в освоении космических технологий.

Как поделили «Днепр»

Кроме того, получив определенную часть советской космического наследия, украинские чиеовникы и то поспешили разбазарить. Например, отчет парламентской ВСК по хищению армии, которую вела ВР 8 созыва, вспоминает о том, что в 1994 году Минобороны незаконно продало в Индию как металлолом два уникальных судна связи с космическими аппаратами – «Космонавт Гагарин» и «Академик Королев». Якобы, их оборудование было в разы лучше того, что досталось Украине в Евпаторийском Центре дальней космической связи. Также в отчете ВСК говорится, что в начале 1990-х годов «неизвестные лица» разобрали взлетно-посадочную полосу в Бродах, которая предназначалась в качестве резервной для посадки того же «Бурана».

Президентом нашей страны два срока был бывший глава крупнейшего космического предприятия «Южмаш», то есть Леонид Кучма. И казалось бы, что он должен наилучшим образом распорядиться потенциалом космической отрасли так, чтобы Украина была лидером в покорении звездных пространств. Но в том и проблема, что Кучма мыслил скорее как «красный директор» (хотя и автор этого текста понимает, что исторических персонажей слишком легко судить «задним числом»).

В своей книге-манифесте «Украина – не Россия» Кучма признал, что наша космическая отрасль даже после развала СССР двигалась по инерции времен «перестройки», которая выражалась понятием «конверсия». То есть – когда уникальном производству пытаются дать хоть какое-то «высокотехнологичное» нагрузки, вместо того, чтобы включить в цепочки «добавленной стоимости» в экономике.

Кучма прямо написал, что развивать свои космические технологии Украина должна совместно с Россией. Так тогда и было, но не всегда в нашу пользу. Например, сначала наша страна передала России в 1990-х годах минимум 10 ракет «Сатана», а затем эти боевые ракеты российско-украинский консорциум «Космотрас» переделывал на гражданские ракеты-носители «Днепр». Они в начале 2000-х обеспечивали самую дешевую доставку космических аппаратов в мире, но наша страна могла самостоятельно получать выгоды от такого проекта. В конце концов, технологию конверсии «Днепра» разработал именно «Южмаш». Эту ракету можно было запускать не с классического космодрома, а из шахты для МБР, которых Украина должна 178 единиц.

Также Кучма написал пассаж, что «сотрудничество с Россией по космосу» не исключает конкуренции. И в качестве примера он привел эпизод, когда украинское ОКБ «Южное» обыграло своих российских коллег на тендере на разработку спутника для Египта. Если второй президент Украины так хотел подчеркнуть субъектность в «космических» отношениях с РФ, то это была неудачная попытка. Россияне в свои космические проекты образца 2000-х включали украинских коллег как подрядчиков по умолчанию.

Например, существовал проект «воздушного старта» того же «Бурана» с «Марии». Советский «шаттл» стоял в ангаре казахского Байконура. Однажды в 2002 году тот ангар рухнул, раздавил «Буран», поэтому «воздушный» старт с Ан-225 так и не состоялся. Россияне планировали разработать свой собственный «шаттл» по проекту «МАКС» (т.е. «многоцелевая аэрокосмическая система»). Для него даже должны были достроить второй экземпляр «Мрии», хотя ориентировочный бюджет работ составлял $ 400-600 млн. Но здесь главный нюанс – русские для «МАКС» планировали вести дело не с государством Украина, а с АНТК Антонова как самостоятельным субъектом.

Тайконавты проиграли

Вполне вероятно, что Кучма отпускал «космические» реверансы россиянам в своем opus magnum для того, чтобы не потерять досрочно доступ к российскому космодрому «Плесецк». Ведь параллельно тогда Украина вела переговоры с Бразилией о реализации проекта «Циклон-4»: бразильцы строят космодром, мы делаем ракеты, и это все работает на создание системы спутниковой связи. Официальным поводом для такого сотрудничества была география – Бразилия очень близко к экватору, поэтому там очень удобно ставить космодромы. Неофициальный мотив – здесь стоит вспомнить о геополитической идее «объединения БРИКС» (то есть, Бразилия, РФ, Индия, Китай и Южная Африка »). объединение этих стран с динамичным ростом экономики должно было создать новый геополитический полюс. Но проблема в том, что бразильцы за 2004-2012 годы свой космодром так и не построили. Хотя Украина под «Циклон-4» успела занять сразу $ 400 млн: $ 140 млн дали швейцарцы, и $ 260 млн – российский «Сбербанк».

Украина в принципе не хотела собственные «звездные» амбиции оплачивать из своего кармана, если в 1990-х годах запросы космических программ госказна покрывала на 50%, то в 2000-х годах – уже на 50-25%. Поэтому так и получилось, что за время независимости наша страна вывела на орбиту лишь 4 собственные спутники – «Сич», «Сич-1», «Сич-1М» и «Сич-2», которые  уже потеряны. А космическая программа «Лыбидь», судя по всему, из стадии замысла перешла сразу в терминальную стадию.

Хотя на самом деле «терминальным» для украинской космической программы стало 1 февраля 2013 – тогда завершился аварией старт ракеты «Зенит-3» в рамках проекта «Морской старт». «Зенит-3» делали в кооперации с россиянами, но те успели во всем обвинить украинских коллег. Вроде, это «Южмаш» допустил недочет при производстве источника питания ракеты. В итоге, украинская космическая отрасль стала терять заказы и прибыли, которые в 2011 году были около 0,5 миллиарда гривен, в 2012 году – 1,1 миллиарда гривен.

Россиянам следует отдать должное, что они не поскупились на «агрессивный маркетинг» собственной космонавтики в мире. Да, их корабли «Союз» – монополисты в полетах к МКС – удивительно архаичны. Но технологию производства корабля «Союз» купили и китайцы в 1990-х годах, и на своей копии отправили первого космонавта в 2003 году. Тогда пресса восторженно предполагала, что космос будут покорять «тайконавты», то есть преимущественно китайские космонавты. Но в Поднебесной с этим как-то не сложилось. А вот Рогозин как раз в 2014 году имел все основания тролить своих американских визави «отправкой космонавтов на батуте».

К звездам через сорняки

Последние 6 лет Украина сохраняла за собой участие в совместном с американцами проекте ракеты «Антарес».

Во время аннексии Крыма наши военные успели спасти возможно самый ценный актив на полуострове – оборудование Центра космической связи из Евпатории. Его перевезли в Дунаевцы Хмельницкой области, где собственно и заработал обновленный Национальный центр управления и испытания космических средств (НЦУИКС). Если верить информации из открытых источников, то сейчас НЦУИКС успешно работает на наши оборонные нужды.

Но в целом последние годы украинская космическая отрасль стагнирует. На ее нужды госказна давала ежегодно около полутора миллиардов гривен, которые шли скорее на погашение долгов по зарплате и выплаты по ранее взятым кредитам.

Премьер Гройсман в конце 2018 провозгласил, что в следующие 5 лет украинская космонавтика получит 25 млрд гривен господдержки. Но дальше деклараций дело не пошло.

11 лет назад Украина заняла более 290 млн долларов на создание первого украинского телекоммуникационного спутника “Лыбидь”. Он должен был стать первым украинским телекоммуникационным спутником. Среди прочего, «Лыбидь» позволил бы украинским телеканалам экономить, пользуясь ресурсом именно украинского аппарата и потенциально за несколько лет позволил бы заработать 700 миллионов долларов. В результате  спутник не запущен, место на орбите заняли французы, с проекта вышли канадцы, а дело о хищении денег на проект ведет с 2016 года НАБУ.

Нынешнее руководство Государственного космического агентства (ГКАУ) заявляет о том, что в Украине фактически отсутствует замкнутая цепочка производства космических аппаратов. В то же время, проводники ГКАУ не высказывают оригинальных идей, чем разделить по разным госструктурам функции владения государственными космическими заводами и формирование государственной политики по отрасли в целом (этим очевидно и объясняется идея создать отдельное министерство по космосу).

Нынешний глава ГКАУ Владимир Усов обещает сделать украинскую космическую промышленность «чемпионом» (эта фраза слишком пахнет «темники» ОП).

Усов обещает также за 3-4 года организовать украинский «воздушный старт» космических аппаратов. И здесь проблема не столько в том, что глава ГКАУ предлагает использовать советский самолет Ил-76, хотя есть же аналогичный по классу украинский Ан-70/77. Проблема в том, что «воздушный старт» – это пока непреодолимый технологический барьер. Сама идея так отправлять в космос аппараты родилась в 1960-х годах, когда с бомбардировщика Б-52 американцы запускали орбитальный исследовательский самолет Х-15. В 1990-х американцы также провели несколько удачных стартов ракет с переработанного самолета «Боинг-747» в рамках программы «Пегасус».

В то же время, с 2012 года компания Virgin Orbit, принадлежащей эксцентричном миллиардеру Ричарду Брэнсону, ведет свой проект «воздушного старта» LauncherOne. На первый тест они вышли за 8 лет работ, то есть 25 мая 2020, и этот пуск был неудачным.

Без внимания осталась и другая новость. В феврале 2020 НЦУИКС и Полесский аграрный университет запустили совместный проект «Космический кластер Полесья». Для этого в Житомире даже поставили самоходный аппарат космической связи «Фазан». В «Кластере Полесья» планируют следить из космоса не только за состоянием почв, но и по климатическим изменениями, в частности могут влиять на нашу продовольственную безопасность.

Даже такая точка приложения усилий может быть перспективной для страны в целом. Мы уже как минимум третий год подряд проходим одну и ту же цепочку – зима непредсказуемо теплая и бесснежная; почва и часть озимых вымерзает; появляются панические ожидания дефицита пищи; в начале лета начинаются ливни; и в итоге Украина получает очередной рекорд по урожаю. Доля агроэкспорта в валютной выручке неприлично зашкаливает, но даже толика этих денег не идет на какие-то долговременные проекты по продовольственной безопасности. Их невозможно предсказать без сочетания аграрной и космической науки.

Можно пойти и по пути Израиля – то есть стимулировать космические разработки на базе политехнических институтов, а их наработки использовать одновременно для нужд обороны и земледелия.

А можно пойти и нашим привычным путем. То есть надеяться, что в одной из миссий Маска полетит астронавт-украинец, а Space-X сам пригласит к сотрудничеству космические заводы нашего Днепра.