Не успела группа «Gо_А» насладиться победой на национальном отборе на «Евровидение», как была поймана на свеженькой “измене”: оказывается, спела Екатерина Павленко о русском Ванюше. Поэтому доморощенные языковеды сразу же начали бить тревогу: мол в песни «Евровидение» – очередное неслыханное, на этот раз, языковое предательство. Можно, конечно, предложить универсальный выход из ситуации – переделать бедного Ванюшу сразу по международному формату на Джона (все таки конкурс международный). Но попробуем разобраться, почему Ванюша – все же возможная в этом случае форма имени.
Что с суффиксом не так? Действительно, для уха украинца в нежно-уменьшительном суффиксе “ш” плох. Потому что современному украинскому литературному языку он не свойственен. Ключевых моментов два: современному и литературному. То есть языку, на котором мы говорим сейчас и который считается эталонным (образцовым).
Язык литературный предлагает нам очень богатый арсенал уменьшительно-ласкательных суффиксов. Вероятно, столько деминутивов (так обобщенно они называются), как в нашем языке, еще надо поискать. Мы привыкли ласково называть не только существ (Івасику-Телесику, Котику-Муркотику), предметы (горняточко, шафочка), но даже признаки (тонюсінький, любесенький) и действия (спатоньки, їстоньки). Но длинном перечне зафиксированных словарями современного литературного языка уменьшительно-ласкательных форм с суффиксом-ш действительно нет. Потому что Ванюши-Танюши не являются нормой современного украинского литературного языка, и справедливо сейчас считаются калькой с русского.
Но здесь нужно не забывать о том, что речь литературная (тем более, речь литературная на ее современном этапе) – это лишь вершина огромного языкового айсберга. И под этой вершиной скрывается еще немало интересных явлений, в том числе и территориальные диалекты.
Что такое диалект и какой он бывает? Диалектами называют особенности жизни языка на определенной территории (и тогда он будет территориальным) или в определенной социальной группе (соответственно, диалект социальный). Диалекты не считаются частью нормированной литературной речи, но одновременно являются ее фундаментом и источниками, которые ее питают.
Диалекты, особенно территориальные, имеют свойство исчезать. Они уходят в прошлое вместе с людьми, которые испокон веков жили на этой территории. Разрушительны для диалектов также миграционные процессы. Когда носитель диалекта переезжает (причем, не обязательно из села в город), то быстро переучивается говорить «по-новому». Если определенную территорию покинет много людей (или многие заселяет новую территорию), особенности местного говора со временем исчезают. Именно поэтому во все времена ученые пытались зафиксировать диалектные особенности, составляли специальные словари и атласы, благодаря которым сохранялось языковое многообразие и красота.
Территориальные особенности языка – это не только необычные слова, которых не найдешь в других уголках Украины. Это также местные особенности произношения, словообразования, словоизменения и даже строения предложений (вспомните, почти хрестоматийное «Як ся маєш?» В противовес литературном «Як тобі ведеться? Як справи?»).
Конечно, в случае диалектов по-разному произносились и имена. Дмитрий мог быть Митром, Гмитром и Митьом. Антон – Гантон, а Омелян – Гомеляном. Собственно, именно таким образом Анна стала Ганной. Вот только, в отличие от Гантоном и Гомеляном, Ганну литературный язык одобрил и приютил в своих словарных объятиях.
Фекла, Векла и Текля – одно и тоже имя. А если окунуться в вопрос глубже, то выясним, что разговорно-бытовых вариантов имен столько, что хватит всех назвать. И конечно, что среди них есть и Ванюша – также (территориальные диалекты на то и территориальные диалекты, чтобы заимствовать формы из расположенных поблизости территорий). И тут из песни слов не выкинешь. Особенно, когда речь идет о аутентичном фольклоре.
Аутентичные песни: почему нельзя заменить в слове суффикс? Во все времена и для всех наций фольклор был хранилищем языковых сокровищ. А главным языковым сокровищем в нем была песня. Потому что в легендах, преданиях, сказках, которые передавались поколениями из уст в уста, слова можно было забыть, выбросить или заменить. А вот из песни слов не выбросишь. Потому что если выбросишь, то нарушится и ритмика, и рифма, и даже песенная аура изменится. То есть порвутся нити тонкого полотна, которое ткалось не одно столетие. Автоматически откроется другая песня с другими словами.
Именно поэтому запись народных песен во все времена считалась одним из самых кропотливых дел. Считалась, поскольку сейчас уже мало что осталось записывать и мало кто этим занимается. Но если в песне пелось «Ванюша», а не «Йванко» и не «Ваня», то записывается именно «Ванюша». Как бы не хотелось втиснуть этого беднягу в современные требования к украинскому языку. Ибо это то же, что нашивать аккуратненько джинсовые заплатки на старинную, шитое белым по белому, рубашку.
Так «Соловей» «Gо_А» – измена или победа? Можно сто раз сказать о том, что интерес к украинской аутентичной песни давно почил в бозе, а можно как-то попытаться представить ее на «Евровидении».
На самом деле фольклористы и этнографы годами собирали и описывали (и собирают, и описывают) фольклор. Языковеды так же годами исследуют, описывают и сохраняют диалекты. Но без условных «Gо_А» и других смельчаков, которые находят в себе силы не просто быть не такими как все, а демонстрируют свою инаковость широкой общественности, все научные исследования так и остаются достоянием отдельных ученых и пылятся в архивах. В конце концов, даже о группе «Gо_А», которая объединяет украинский аутентичный вокал с электронной танцевальной музыкой, до их победы в национальном отборе на «Евровидение» мало кто слышал. Уже не говоря о том, что победный «Соловей» – не единственная песня в их репертуаре.
Ну, а если для популяризации своей песни среди своих же, нам пока нужен волшебный пендель международного формата, значит будем двигаться в этом русле. Главное, двигаться в нужном направлении.
