Вы скажете, что это никак не сочетаемые вещи. Нет, большое насилие начинается с малого. И можно только ужаснуться, насколько беззащитно чувствуют себя украинские женщины, если терпят это.
Мне было 14 или 15, когда я получила это письмо. Моя собеседница исповедовалась мне в том, что ее уже несколько месяцев преследует и добивается мужчина в возраста. Бродит возле дома, высматривает, не осталась ли она одна. Она уже боялась сама идти вечером с дискотеки, а еще больше – оставаться на выходные одна дома, потому что родители ехали в гости, а ее оставляли на хозяйстве. И девушке было страшно, что именно тогда ее и изнасилует злоумышленник.
Я уже не помню всех подробностей домогательств, что было вначале той истории. Помню только подкожный страх и отвращение, которое испытывала, читая это письмо. А еще чувство дикой беспомощности, потому что чем дальше я читала письмо, тем больше понимала, что почтальон принес письмо не туда.
На следующий день я остановила почтальона и сказала, что письмо не мне, и его бы надо переслать адресату. Но почтальон ответил, что адрес наш и хотя в письме я была вписана с девичьей фамилией бабушки, других вариантов в селе с таким именем не было. То есть не оставалось вариантов, кроме отправить письмо обратно.
Мне было очень не по себе, кто-то просил о помощи, а я помочь ему не могла. Я вырвала из тетради листок и на нем написала, что мне стыдно, что читала чужое письмо, но пусть лучше моя незнакомая собеседница решится сказать обо всем родителям. Потому-то ей было стыдно им об этом говорить.
С годами я еще не раз сталкивалась по жизни с историями, когда женщинам было стыдно за то, что с ними произошло. Когда жертвы домашнего насилия винили себя и терпели годами извращенца или ругали себя за откровенную одежду.
Мне кажется в женщинах где-то глубоко коренится чувство вины, воспитанное вековым положением второго пола. Кроме того, оно закреплено нежеланием общества говорить об этом.
Если вы думаете, что я не услышала о бедной Лиле из Кагарлыка, что она сама виновата, то вы глубоко ошиблись. О сексуальном насилии не принято долго говорить, поэтому и исчезла кагарлыцкая история так быстро с радаров. Переложить вину на жертву значительно легче, чем перенести собственную за ее беззащитность.
А история с “корабельной сосной”, произошедшая через несколько недель, просто показала, что при всех грантах и поддержке прав женщин и гендерных квотах даже в парламенте только единицы могут осудить подобные высказывания. И даже сами жертвы предпочитают сказать, что конфликт исчерпан.
Михаил Поплавский продвигает видео, где заставляет девушку облизывать мороженое. Но когда Екатерина Рошук пишет пост, насколько это отвратительно, в комментарии приходит университетский преподаватель и предлагает, если жертвы есть, пусть подают в суд.
Здесь мое лицо горько кривится. Так уж получилось, что моя сестра училась в пресловутом “кульке”. Я даже не буду писать, что это что угодно, но не образование, потому что годами нормальным проведением пар для студентов было создание массовки на концертах поющего ректора.
Но я слышала и истории, о том, как ректор проходя мимо симпатичной девушки, мог поинтересоваться, что она делает вечером. А если слышал “нет”, то мог сказать, что у студентки будут проблемы с сессией.
Я не знаю, сколько таких историй было, и знаю, что Поплавский посмеется и поедет окучивать дальше сельский электорат и пропагандировать средневековый патриархат. Но где украинская Гретчен Карлсон, которая подаст в суд на украинского Роджера Айлза? Будет ли у нас своя Эшли Джадд, которая рискнет карьерой актрисы, чтобы разоблачить украинского Вайнштейна?
Когда Джоди Кантор и Меган Туей (авторы книги “Она рассказала: Разоблачение сексуального насилия и становление движения #MeToo”, изданная в Украине Yakaboo Publishing) начали работу по разоблачению Вайнштейна, женщины имели больше власти, чем когда-либо.
“Женщины возглавляли правительства и огромные компании, в частности Германии и Великобритании, General Motors и PepsiCo. Женщина в тридцать за один год работы могла заработать больше, чем все женщины вместе зарабатывали в течение жизни. Впрочем женщины слишком часто подвергались сексуальным домогательствам, которые оставались безнаказанными”, – говорится в предисловии к книге.
“Научные деятельницы и официантки, чирлидерши, директора компаний и работницы фабрик должны были улыбаться, когда их лапали или рассматривали сальными взглядами. И терпеть нежелательные ухаживания для чаевых, зарплаты или служебного повышения. Сексуальные домогательства были противозаконны, но на некоторых рабочих местах их воспринимали как обычную вещь. Женщин, которые возмущались, часто увольняли или обвиняли в клевете. Жертв часто изолировали и не давали общаться между собой. Многие считали, что лучший вариант для пострадавших – это согласиться на денежное возмещение в обмен на молчание”, – пишут авторы.
Что в это время происходит в Украине? Александра Клитин оказывается в центре скандала и впоследствии теряет работу, потому что кто-то ее вспоминает в своих сальных фантазиях и сплетнях.
Впрочем, в Штатах было нечто подобное. Когда авторы только начинали писать о недопустимом поведении Трампа с женщинами, он их ругал, называл поклонницами Хиллари Клинтон и обвинял в провокациях.
Ведь он принадлежал к тому классу домагальщиков, которых часто воспринимали снисходительно, “как шаловливых дебоширов, или подбадривал”.
Джоди Кантор и Меган Туей было очень нелегко найти женщин, которые согласились говорить о домогательствах от Трампа и отсеять их от тех, кто уже готов был прославиться в рамках движения #MeToo.
А расследование New York Times дела Вайнштейна началось с того, что носительница информации, на которую очень надеялись, отказалась даже пообщаться по телефону.
Разоблачение преступлений началось с колонок с размышлениями и сестринской поддержки в соцсетях. И только потом жертвы заговорили.
Думаю, что в Украине тоже однажды прорвет. Но этим женщинам нужны руки, которые защитят, поддержат и при необходимости разорвут за них. Не только женские. Но особенно женские. Поскольку принятие своей невиновности начинается именно с женской стороны.
А еще, как ни крути, Голливуд не всегда зайдет в наше село, потому ещё украинским производителям сериалов пора бы прекратить штамповать дикие истории о золушках. Несмотря на спрос.
